Продолжение V главы книги «История Елецкого уезда в конце XVI—XVII веков».
Новые люди
Во второй половине XVII века из общей массы провинциальных дворян выделяются роды, представители которых стали занимать важное место в уездной жизни. Более этого, они упорно пробивали себе путь в Москву, к царскому двору. Они хотели быть лучше своих соседей, заметнее, значимей. Простого богатства им было мало. Такие новые люди, мечтавшие о столичной карьере, появились и в Елецком уезде. Познакомимся с ними ближе [351].
Первым в этом ряду идет род дворян Лазаревых. Основателем рода был Арсений Назарович, который приехал в Елецкий уезд в конце XVI века и получил земли в районе реки Дон. Он упоминается в материалах смотра елецкого дворянства 1604 года [352]. В Смутное время Арсений активно участвовал в военных действиях. После Смуты он отошел от военной службы.
Однако, Арсений, отказавшись от службы, не пошел «по миру». У него было три сына. Старший — Силуян, имел поместье в деревне Колесово [353]. У него и поселился Арсений Назарович. Силуян родился в конце XVI века. Он отличался храбростью, силой и решительностью. На него вполне можно было положиться. За мужество, проявленное на службе в 20-е годы, он получил прозвище Воин. С этим прозвищем он и фигурирует во всех документах. Доблесть на войне гарантировала ему авторитет у сослуживцев, рост поместья и числа крестьянских дворов. Молодой Силуян Лазарев редко проживал в своем поместье, находясь большей частью на военной службе.
Силуян (Воин) Лазарев участвовал в Смоленской войне 1632—1634 годов. Не известно, как конкретно проявил он себя на войне, но по документам видно, что его авторитет среди сослуживцев значительно вырос. В 40-е годы он приобрел себе новое поместье в районе реки Дон. На земле Силуяна Арсеньевича проживали пять крестьян и два бобыля. Во дворе у него работали три дворовых человека [354]. Для провинциального помещика этого достаточно, чтобы жить безбедно. В большинстве своем местные помещики вообще не имели крестьян и жили только своим двором [355].
Все это время в поместье Силуяна жил его отец Арсений. В 1646 году вместе с сыном они в Даньшине пустыне выстроили монастырь в честь Преображения господня. Название, возможно, было выбрано неслучайно. Арсений Лазарев полностью изменил свою жизнь после Смуты, преобразился, стал совсем другим человеком. Монастырь был построен на собственные средства Лазаревых. Он находился на возвышенном холме в деревне Даньшино на реке Дон. В настоящее время там находится сельское кладбище. Монастырю отошла земля в 40 четвертей и сенокос — 30 копен. За монастырем числился близлежащий сосновый бор длиной в версту и поперек в четыре версты. Земля была записана по грамотам Моисея архиепископа Рязанского и Муромского 18 октября 1646 года [356]. Сам Арсений Назарович принял постриг и ушел в этот монастырь. В иночестве он получил имя Авраамий. Такова была судьба основателя рода Лазаревых.
Пока отец молился, его сын Силуян делал карьеру. В 1648 году он служил в Воронеже стрелецким головой, назначался на различные военные должности [357]. В переписной книге 1678 года сведений о Воине Лазареве уже нет. Вероятно, к этому времени он скончался. Вместо Силуяна Арсеньевича в государеву службу пошли служить его дети: Алексей, Антон и Тимофей. Их отец всю жизнь провел в службе, но в столицу пробиться не сумел. Главное однако было в том, что Силуяну удалось крепко «стать на ноги» в Елецком уезде. Это позволило его детям прыгнуть еще выше.
Но сумел воспользоваться заслугами отца только старший сын Алексей. Карьера его складывалась непросто. В 1685 году он еще служил в Ельце [358]. Алексей отличался упорством. Возможность проявить себя в военном деле ему была предоставлена в войнах с турками и поляками. Наконец, в 90-е годы Алексей был переведен на службу в Москву, где занимал должность подключника Сытного дворца. Эта важная должность была связана с организацией царских обедов и поставкой еды ко Двору. За качество блюд и организацию обедов он отвечал лично перед государем. Подключник Сытного дворца организовывал также «поставцы» — специальные буфеты, в которых находились различные яства. Во время приема пищи он обеспечивал подачу блюд на стол из этого «поставца», стоявшего рядом.
Подключник Алексей Лазарев постоянно проживал в Москве, но за ним числилось отцовское поместье в Елецком уезде, которым он владел вместе с братьями. Здесь за ним числился крестьянский двор с одним крестьянином. Но прибыль от поместья была не важна Алексею Силуяновичу, имевшему доходное место в столице [359].
Братья Алексея, Тимофей и Антон, проживали постоянно в селе Троицком Елецкого уезда. Здесь находились их дворы. Жили безбедно. Во дворе Антона проживали три дворовых человека. За ним числились два крестьянских двора, где проживали девять человек. Тимофей имел также троих дворовых и девять крестьян в двух дворах. Такое равное наследство досталось им от отца. После смерти их деда, старца Авраамия, Преображенский монастырь был заброшен и в 90-е годы XVII века значительно обветшал.
Такова была судьба рода Лазаревых. На протяжении всего XVII века они стремились к власти и влиянию, которое, в конечном итоге, и получили. Лишь Арсений, первый из рода, предпочел мирской славе монастырь.
Род Хрущевых происходит от Ивана Ивановича, жившего в конце XV века. Одна из ветвей рода Хрущевых обосновалась в Елецком уезде. Упоминаемый выше Алексей Васильевич Хрущев, служивший елецким воеводой, тоже был представителями этого дворянского рода, только другой ветви. Елецкая же ветвь берет свое начало от Петра Ивановича, второго сына выехавшего на Русь Ивана Ивановича Хрущева. Его единственный сын Лука Петрович ничем особенным не отличился, проведя жизнь в разных городах на воеводстве, он скончался в 1586 году. Лука Петрович имел трех сыновей Петра, Ивана и Бориса.
В водовороте Смуты остался жив только младший брат — Иван Лукич. После смерти брата Бориса поместье деда в Московском уезде перешло к нему. Но оно было разорено, и сама обстановка не позволяла Ивану наладить там свое хозяйство. Он активно участвовал в Смуте, поддерживал Шуйского, потом в 1613 году Романовых. За заслуги был пожалован вотчинами в Соловском и Тульском уезде. После 1615 года Иван Лукич просил дать ему поместье в Елецком уезде, именно этот регион менее остальных пострадал в Смуту. Просьбу удовлетворили, и Иван Лукич получил обширные земли в Бруслановском стане Елецкого уезда. Он основал тут село Борисоглебское, которое заселил своими крестьянами [360].
В 1618 году Иван Лукич был назначен вторым воеводой в Ельце «в товарищи» первому воеводе Андрею Богдановичу Полеву. В июне 1618 года до Ельца стали доходить слухи о нашествии казаков запорожского гетмана Сагайдачного. Вечером 2 июля 1618 года в Ельце остановилось русское посольство, направляющееся в Крым. Во главе посольства находился Степан Лукьянович Хрущев, троюродный брат Ивана Хрущева (их деды, Петр и Борис, были родными братьями) [361]. Гетман Сагайдачный осадил город в июле 1618 года. Мне уже приходилось писать выше, как Иван Лукич Хрущев доблестно проявил себя во время осады Ельца. Во время решающего штурма, когда запорожцы по телам убитых влезли на посадские ворота и началась паника, именно Иван Лукич с отрядом прикрывал отступление (а фактически бегство) ельчан в крепость. Его считали погибшим. Но Иван был только ранен.
После Смуты Иван Лукич прочно обосновался в Елецком уезде вместе с семьей. Его поместье было разорено запорожцами, а все крестьяне уведены в плен [362]. Приходилось начинать все с нуля. Несмотря на это, он решил остаться в уезде вместе с семьей: женой Анной и сыновьями Денисом, Дмитрием, Василием, Лукой и Иваном. Дослужился Иван Лукич до чина стряпчего. Стряпчий — придворная должность, связанная с участием в различных церемониях и выполнением важных поручений. Служба требовала от Хрущева постоянного присутствия в Москве. Все хозяйство в 20-е годы он передал в руки жены Анны. Только за год до смерти он вернулся в свое поместье в село Борисоглебское. Скончался Иван Лукич в 1629 году.
После его смерти владения в Борисоглебском перешли к вдове Анне [363]. Это поместье в 255 четвертей, где проживали в своих дворах десять крестьян и четверо бобылей. Отдельно находился двор приказчика. В 1646 году Анна Хрущева — одна из крупнейших землевладельцев Елецкого уезда. На ее земле проживали сто шестнадцать крестьян и бобыль.
Старший сын Ивана Лукича — Денис — родился в начале XVII века. Уже в 1618 году он служил в Москве по военной части. Денис имел отношение ко всем войнам России времен первых Романовых. Но успеха добился только при Алексее Михайловиче. Он был сторонником реформирования русской армии по иноземному образцу. В середине века он поступил на рейтарскую службу. Показательно, что с братьями, представителями старинного русского дворянства («детьми боярскими»), он отношений не поддерживал, во всяком случае, нам об этом ничего неизвестно. В 1658 году он уже стряпчий рейтарского строя, служил при дворе, а также участвовал в походах на Польшу. Скончался Денис Иванович в конце 70-х годов в Москве.
Второй сын Ивана Хрущева — Дмитрий — начал свою карьеру с 30-х годов. К концу жизни в 1676 году он служил в чине «московского дворянина». Все время проживал в Москве и выполнял различные придворные поручения. Его старший сын Иван Дмитриевич получил земли в селе Борисоглебском в 1676 году. На его земле проживали семьдесят три крестьянина [364]. Из этой ветви Хрущевых сделал карьеру при дворе второй сын Дмитрия Василий. С 1692 года он служил стольником в Москве, затем в Петербурге.
Третий сын, Василий Иванович, служил в чине жильца в Москве с 1631 по 1646 годы. Жильцы — особая военная группа, лучшие из дворянства. Они проживали в столице и посылались в важные военные предприятия. К 1669 году Василий Хрущев — уже «дворянин московский». Скончался он в 1679 году. Незадолго до смерти он вернулся и обосновался в Борисоглебском, где на его земле проживали тридцать четыре крестьянина. Василий Иванович имел трех сыновей: Ивана, Исайю и Осипа. Из них только Исайя сделал хорошую карьеру при дворе Петра I. В 1692 году государь пожаловал ему чин стольника, в 1696 году в Азовском походе он служил есаулом. В 1703 году находился в начальных людях (выполнял особые командные поручения царя). Иван Васильевич служил в стряпчих при дворе Алексея Михайловича. Отличился он тем, что в 1674 году сильно разругался с другим стряпчим Александром Протасьевым. Дело дошло до того, что Протасьев пробил Хрущеву голову кирпичом. На это жаловался Иван Васильевич царю. Алексей Михайлович повелел бить Протасьева батогами и возместить деньгами моральный ущерб Хрущеву [365].
Четвертый сын, Лука Иванович, служил в чине стряпчего с 1636 по 1658 годы. Служил без каких-либо успехов или неудач. В феврале 1639 года он встречал персидского посла. После этого Лука Иванович был отпущен со службы. В 40-е годы проживал в своем поместье в Елецком уезде и занимался хозяйственной деятельностью. Авторитет у соседей он имел огромный. Его уважали за столичную службу при государе и знание грамоты. В отказных книгах, которые составлялись при передаче поместий и распределении пустых земель Елецкого уезда, он часто выступал свидетелем.
В 60-е годы Лука Иванович вернулся на государеву службу в Москву. Возвращение было блестящим. Находился он в личном подчинении у государя Алексея Михайловича. Это означало многое. До особы государя допускались только избранные, лично встречаться с царем могли только бояре, окольничие, думные дьяки и важные иноземные послы. Другие младшие чиновники не имели права входить даже на крыльцо царского Теремного дворца. А во внутренние покои царя не имели права входить без специального приглашения даже бояре [366]. Лука Иванович Хрущев пользовался таким доверием Алексея Михайло-вича, что входил в ряды немногочисленной личной охраны государя. Он подчинялся лично царю, находился всегда при нем.
За верную службу Лука Иванович был пожалован в чин «дворянин московский» в 1668 году. То время, что он провел при царе, было временем тяжелых войн России с Польшей, медного бунта 1662 года, конфликта с патриархом Никоном.
Будучи уже в солидном возрасте, в 70-е годы вернулся Лука Иванович в родное поместье, но, в отличие от братьев, хозяйственной инициативы не выказывал и был вполне доволен 14 крестьянами, проживавшими на его землях [367]. Скончался Лука Иванович в 1682 году.
О самом младшем сыне — Иване — ничего не известно. Вероятно, он скончался еще в детстве.
Род Бехтеевых один из выдающихся дворянских родов Российской Империи. Многие представители этого рода были яркими личностями, проявившими себя на государственной службе. К сожалению, род Бехтеевых сегодня почти забыт, некоторым известны лишь отдельные личности. Однако род Бехтеевых несколько столетий посвятил служению России. Все известные на сегодняшний день сведения о елецко-воронежской ветви рода Бехтеевых были собраны в отдельной книге, вышедшей в 2009 году небольшим тиражом [368]. Последним выдающимся представителем рода был поэт Сергей Бехтеев.
Род Бехтеевых восходит к легендарному предку, носящему имя Ворон. Трудно сказать, было ли это его настоящим именем или прозвищем. В архивных документах имеется описание рода Бехтеевых 1682 года, в котором его «автор» — Епифан Бехтеев — ссылается на своего предка, выходца из Орды, Елисея Вороновича, служившего при Царе и Великом князе Иване Васильевиче.
Начало наиболее разветвленной и известной — елецкой ветви рода — положил Иван Алексеевич Бехтеев, праправнук Елисея. До 1609 года он владел землям на западном пограничье России в районе крепости Белая. В 1609 году он входил в состав русского посольства к польскому королю Сигизмунду. В 1618 году Иван участвовал в обороне Можайска от польских войск, за что получил поместье на реке Дон в Елецком уезде и вотчину во Владимирском уезде.
В 1622 году он впервые явился на военный смотр в Елец как местный помещик. Он явился на смотр на коне с саадаком (комплект, состоящий из лука, налучья, колчана, стрел и т.д.) и саблей [369]. Елецкое поместье Иван Бехтеев получил в 1621—1622 годах. Его размеры составили 150 четвертей, на земле проживали три крестьянина и бобыль [370]. В Писцовой книге 1628—1630 годов Иван Алексеевич Бехтеев упоминается в начальном перечне помещиков как дворянин, проживавший в Засосенском стане. Более подробная информация отсутствует [371]. Это может быть связано с участием Бехтеева в деле о споре ельчан с Великим боярином Иваном Никитичем Романовым, дядей царя Михаила и братом патриарха Филарета [372].
В деле о споре с боярином Иваном Никитичем Иван Бехтеев принял большое участие. Он — один из дворян, подписавших челобитную с обвинением в адрес боярина Ивана Никитича Романова. Иван Бехтеев знал грамоту и «приложил руку» еще и вместо помещика Чурылина [373]. В результате обыска по делу о елецкой челобитной был составлен ряд росписей крестьян и имущества пострадавших детей боярских. По данным росписи И.А. Бехтеева, 2 февраля 1628 года люди Ивана Никитича Романова «вывезли насильством в боярскую вотчину» его четырех крестьян со всем имуществом, похитили коня с седлом и уздой, пищаль, а также три коровы и семерых телят [374]. Бехтееву не удалось вернуть своего имущества. Челобитная ельчан была признана ложной. В результате сыскного дела, Бехтеев, как один из шести дворян-зачинщиков и активных участников «тяжбы» с боярином, «став в одних рубашках», был бит батогами (специальными палками) «нещадно» и после посажен в тюрьму. Поместья челобитчиков были «отписаны на государя». Вскоре опальные елецкие помещики написали на имя царя прошение о помиловании, раскаявшись и признавая свою вину. В скором времени Бехтеева выпустили из тюрьмы вместе с другими и вернули поместье [375].
В итоге, Бехтеев добился для себя одного важного обстоятельства — авторитета в служилой корпорации дворян уезда. Авторитет в те времена играл очень значительную роль в жизни провинциального мира. Авторитет и уважение со стороны сослуживцев гарантировали участие в местном управлении, отъезд за особыми поручениями в Москву, льготы со стороны местной власти и, как следствие всего этого, можно было попасть на службу ко двору.
В середине 20-х годов Иван Бехтеев женился на дочери помещика Герасима Шебунина [376]. Он унаследовал часть поместья своего тестя в деревне Ксизово (позже село Никольское) в 75 четвертей. Шебунин тогда был богатым помещиком и на его земле, по данным на 1622 год, работали три крестьянина и два бобыля [377]. Однако в дальнейшем, его сын Иван Шебунин, унаследовав часть поместья отца в Ксизово, обеднел, что привело к «захуданию» рода Шебуниных [378]. В конце 20-х годов в семье Бехтеевых родился первый сын, который был назван Леонтием.
В последующие годы Бехтеев значительно улучшил свое имущественное положение и авторитет. Это связано, по всей вероятности, с военной службой. В 30-е годы Московское государство вело активную внешнюю политику, и ельчане привлекались к участию в Смоленской войне 1632—1634 годов. В 1631 году в Ельце был проведен смотр, в котором участвовал и Иван Алексеевич Бехтеев [379]. По данным на 1646 года, Бехтеев владел поместьем в селе Никольское. Еще в 20-е годы Ивану Бехтееву отошла часть земель помещиков Шебуниных. По писцовым и переписным книгам видно, как меняется география владений Шебуниных в связи с передачей части земель Бехтеевым.
На земле Ивана Алексеевича проживали тринадцать бобылей и тридцать два крестьянина [380]. Если учесть, что более половины помещиков Елецкого уезда не имели крестьянских дворов и обрабатывали землю своими силами, то становится очевидным неоспоримый факт, что Бехтеев был самым богатым помещиком не только своего села, но и одним из крупных дворовладельцев уезда.
На военный смотр 1648 года Бехтеев явился на коне, с парой пистолетов, кроме того, он сумел привести с собой еще человека на коне, с пищалью и саблей, что было редкостью для детей боярских Елецкого уезда. Походное обмундирование дворянина — важный показатель его статуса. Явиться на службу с пистолетами было очень престижно. Государство смотрело на служебную годность дворян в XVII веке глазами воеводы, исходя из внешнего облика и боевых заслуг.
Иван Алексеевич Бехтеев единственный, кто имел возможность увеличить размеры своего поместья до 400 четвертей. Реальный же размер его поместья составил всего 130 четвертей. На смотре 1648 года он был единственным, кто получил большое жалование в 14 рублей. В это время на его земле проживали не менее двадцать пять крестьян [381]. На наш взгляд, указанная в документе цифра неверна. И.А. Бехтеев скрыл значительное число своих крестьян, избегая уплаты за них податей, что было обычным явлением в России XVII века.
В середине столетия Иван Алексеевич прочно входил в местную уездную элиту. Он имел титул — «дворовый сын боярский» [382]. Именно «дворовые дети боярские» в основном занимали важные посты и должности. В это же время Бехтеев занимает должность елецкого губного старосты. Это говорит о его значительном авторитете. Вероятно, должность губного старосты Иван Алексеевич занимал несколько лет в 40-е годы.
После 1650 года И.А. Бехтеев в документах не упоминается. Вероятно, он умер в это время. Если первое упоминание о нем датируется 1609 годом, когда ему не могло быть меньше 16—17 лет, то в год смерти Ивану Алексеевичу Бехтееву было около 60 лет.
В десятне 1648 года упоминается первый сын Ивана Алексеевича Бехтеева — Леонтий. Ему уже минуло 15 лет — возраст, в котором верстали на службу. Он не имел своего поместья и проживал с отцом [383]. Отметим описание Леонтия Бехтеева, составленное на военном смотре. Он явился «на государеву службу» на коне, с карабином, саблей и двумя пистолетами. Это очень показательно. Кроме него, с пистолетами явились на смотр 32 человека, что составило 2,9% от общего числа. Леонтий — единственный сын боярский в уезде, который имел карабин, очень престижное оружие для того времени. Кроме всего прочего, за ним, как и за отцом, значился человек на коне, с пищалью и саблей. В дальнейшем однако известия о Леонтии Бехтееве, как и о его потомках отсутствуют. Существует большая вероятность того, что он погиб на службе. Перевод на службу в другой город маловероятен, в сохранившихся списках дворян, перешедших на службу в другие города, он не значится.
В документах второй половины XVII века мы встречаем упоминание еще о двух сыновьях Ивана Алексеевича Бехтеева — Епифане и Евсее.
Епифан Иванович Бехтеев был средним сыном [384]. Он унаследовал поместье отца в Ксизово. Ему принадлежала половина деревни Ольшанец, которая ранее находилась во владении их отца. Каждый из братьев владел половиной этой деревни. Деревня Ольшанец располагалась на р. Снова недалеко от села Ксизово. В 50-е годы Епифан Бехтеев женился на представительнице рода помещиков Березниковых. Березниковы — небогатый помещичий род, берущий свое начало в Елецком уезде от казачьего есаула Ивана Березникова. Отец жены Епифана, Матвей Березников, погиб еще в 40-е годы. Его дочь, чье имя нам неизвестно, осталась жить с матерью Ульяной. После выхода замуж дочери, часть поместья Березниковых отошла Епифану Бехтееву. Поместье Е.И. Бехтеева в Ольшанце составляло 120 четвертей земли. В его дворе проживали пять дворовых людей. На его земле находились три крестьянских двора, в которых проживали тринадцать крестьян, и два двора, в которых проживали восемь бобылей.
Евсей Иванович Бехтеев, младший из братьев, владел поместьем отца в Ольшанце [385] На его земле проживали 44 крестьянина в семи дворах. Кроме того, ему принадлежала вотчина в Ксизово. В 1700 году за Евсеем Ивановичем Бехтеевым в деревне Измалково числилось 26 крестьянских дворов в Елецком уезде и 6 дворов в Воронежском уезде [386].
Нам известен один эпизод из жизни Евсея, который наглядно демонстрирует нам, что представлял собой тип русского человека «из провинции» [387]. В 1682 году бежал от Евсея Ивановича дворовый человек. От него бежало много людей, но этот побег почему-то особенно не понравился Евсею. В 1683 году Евсей узнает, что его беглеца видели на Дону с вольными казаками. Для любого помещика крестьянин, бежавший на Дон, был в недосягаемости, о нем можно забыть. Известно — «с Дона выдачи нет». Но не таков был Евсей Иванович. Он отправляется на Дон к казакам за своим беглым. Но донские казаки поймали Евсея и решили судить его своим судом, на казачьем кругу. Ему говорили: «Кто ты таков есть и зачем к нам приехал?». Бехтеев отвечал: «Я дворянин Евсей Бехтеев». Казаки на то говорили: «Какой ты дворянин? Зачем сюда приехал? Если ты от царя, то есть ли у тебя государева грамота?». Но никакой грамоты у Евсея, конечно, не было. На вопросы, касающиеся цели приезда на Дон он отвечал, что для покупки хорошего коня. Ему предлагали коней, но денег у Бехтеева было немного, и коня он не брал. Снова на кругу судили Евсея. Тут он сознался, что приехал за своим дворовым человеком. «За то, что в речах своих разнился» Бехтеева хотели уже утопить [388]. Но закончилось все тем, что Евсей Иванович как-то освободился и вернулся в Елец. Вот такой человек был Евсей Бехтеев.
У Епифана и Евсея Бехтеевых были сыновья, которые унаследовали их поместья.
Иван Епифанович Бехтеев упоминается как владелец поместья в деревне Балахна, которое он получил в 1692 году. По со-седству находилось поместье его отца в деревне Ольшанец. Ничего интересного об Иване сказать пока мы не можем.
Второй сын Епифана Бехтеева, Петр, получил в 1691 году в деревне Балахна часть поместья Василия Кренева, в котором и поселился. Это поместье включало: землю — 25 четвертей, сенокос — 22 копен. На земле проживали пять крестьян.
Также за ним числилось поместье отца в д. Ольшанец. Петр Епифанович владел и поместьем в деревне Липовка, которое впоследствии стало основным местом проживания рода Бехтеевых. Это поместье в Липовке Петр получил по жалованной грамоте от царевны Софьи «за вечный мир с польским королем». Петр, как и его отец, и его дед, был «дворовым сыном боярским». Это элитное звание, которое не передавалось по наследству, означало возможность его привлечения к особо важным поручениям и к столичной службе. Титул «дворового сына боярского» — это признание военных заслуг предков и его настоящих личных достоинств.
В 1684 году Петр Бехтеев привлекался к участию в сложных переговорах о мире с Польшей под руководством главы Посольского приказа князя В.В. Голицына, фаворита царевны Софьи. В результате переговоров был заключен вечный мир на очень выгодных для России условиях: Польша уступила России Киев навсегда. За это и был награжден ельчанин Петр Епифанович Бехтеев.
Не менее впечатляющей была карьера Никиты Бехтеева, второго сына Епифана. В 1686 году он посетил Париж в составе русского посольства. В Париже он был принят немилостиво, к королю Людовику XIV русских послов не пустили. Передать царскую грамоту влиятельному министру Кольберу он отказался. Причиной холодного приема были планы Франции развязать русско-турецкую войну. В Париже Бехтеев произвел большое впечатление, и с него сделали портрет. На старинном полотне изображен статный, высокий мужчина с горделивым и высокомерным выражением лица, под большой широкополой шляпой. В 1687 году Никита Епифанович Бехтеев прибыл в Испанию. После своей поездки в Париж он написал специальное сочинение «Статейный список о посольстве во Францию».
[singlepic id=1421 w=450 h=500]Мы рассмотрели несколько примеров, вполне достаточных для того, чтобы сделать определенные выводы. Итак, в XVII веке ельчане пробивали себе дорогу к столичному двору разными путями: военной службой или хозяйственностью и исполнительностью. Но чтобы подняться до придворной службы, нужно было прочно стоять на ногах в своем уезде. Так что, прежде всего, нужно было закрепиться здесь, а потом пробиваться в Москву.
Есть нечто общее у елецких дворян, пробивавшихся в столицу. Все они выступают на исторической сцене родами. Головокружительных индивидуальных взлетов карьеры (как, например, при Петре I поднялся А.Д. Меньшиков и др.) не было, да и быть не могло. Эпоха XVII века не позволяла этого. Многочисленная и разношерстная столичная знать прочной стеной отгораживала от карьеристов из провинции важные места и должности. Но новый тип человека «из провинции» обладал упорством и целеустремленностью. Богатства и значимости в своем уезде ему было мало. Представители этого типа были немногочисленны, но они ярко выделялись на фоне серой массы сослуживцев.
А зачем, вообще, нужно было все это людям «из провинции»? Зачем тратить столько сил и пробивать себе путь в столицу? Не так уж плохо было и в своих поместьях в Елецком уезде. При правильном хозяйственном расчете и крестьянах жить можно было богато и здесь. Объяснить появление этого нового типа русского человека можно по-разному. Как известно, денег много не бывает. Понятно, что придворная служба подразумевает личное обогащение.
Но была причина более широкого характера. Менялась жизнь, менялись люди, наступало новое время. Появлялись люди, которым хотелось вырваться из общей безликой массы, появлялись амбиции, особенно у провинциального дворянства. Теперь хотелось быть лучше, заметнее и выше других. Честолюбие, карьеризм и индивидуализм — эти черты новой эпохи все дальше отодвигали в прошлое время старой Московской Руси.
Ляпин Д.А. История Елецкого уезда в конце XVI—XVII веков. Научно-популярное издание. — Тула: Гриф и К, 2011. — 208 с.
Источник http://vorgol.ru/istoriya-eltsa/istoriya-uezda-16-17-v/novye-lyudi/
Примечания:
351. См. также: Ляпин Д.А. «Люди из провинции» в России XVII века // Вестник ВГУ. Серия История. Политология. Социология. №2, 2008. С.37—46; Ляпин Д.А., Лильп И.Г. Бехтеевы: родословная роспись. Елец, 2009.
352. РГАДА. Ф.210. Оп.4. Д.86. Л.88.
353. Там же. Ф.1209. Оп.1. Д.131. Л.231 об.
354. Там же. Д.135. Л.164.
355. Ляпин ДА. Социальная дифференциация детей боярских Юга России в XVII в. // Вестник ВГУ. Серия: Гуманитарные науки. Воронеж, 2006. Вып.2. (часть 2). С.273—284.
356. РГАДА. Ф.1209. Оп.1. Д.135. Л.230.
357. Там же. Ф.210. Оп.4. Д.88. Л.290.
358. Там же. Ф.210. Оп.6-д., Книги Белгородск. ст. Кн.17. Л.236.
359. РГАДА. Ф.1209. Оп.1. Д.138. Л.404, 414.
360. РГАДА. Ф.1209. Оп.1. Д.131. Л.59.
361. Там же. Ф.123. Д.3. Л.83-88.
362. Там же. Ф.210, Столбцы Приказного стола. Д.5. Л.174.
363. РГАДА. Ф.1209. Оп.1. Д.133. Л.887.
364. Там же. Д.8830. Л.126.
365. Забелин И.Е. Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях. М., 2005. С.262.
366. Забелин И.Е. Указ. соч. С.220.
367. РГАДА. Ф.1209. Оп.1. Д.8830. Л.126.
368. Ляпин Д.А., Лильп И.Г. Бехтеевы: родословная роспись. Елец, 2009.
369. РГАДА. Ф.210. Оп.4. Д.87. Л.336.
370. Там же.
371. РГАДА. Ф.1209. Оп.1. Д.132. Л.20.
372. «Великими» назывались князья и бояре ближайшие родственники правящей фамилии.
373. Сташевский Е. К истории колонизации юга. Великий боярин И.Н. Романов и его вотчины в Елецком уезде. М., 1913. С.324.
374. Там же. С.371.
375. Там же. С.402.
376. РГАДА. Ф.1209. Д.136. Л.357.
377. Там же. Ф.210. Оп.4. Д.87. Л.48.
378. РГАДА. Ф.210. Оп.4. Д.88. Л.97.
379. Там же. Д.1098. Л.36-34.
380. Там же. Ф.210. Д.135. Л.130 об.
381. Там же. Д.88. Л.300.
382. Там же. Л.300 об.
383. Там же. Л.273 об.
384. РГАДА. Ф.1209. Оп.1. Д.138. Л.292.
385. Там же. Л.269 об.
386. Там же. Д.662. Л.178.
387. См. также: Ляпин Д.А. Дворянство Елецкого уезда в конце XVI—XVII вв. Елец, 2008.
388. Дополнения к актам историческим собранным археографической комиссией. Т. 1. СПб., 1867. С.430.
Статья подготовлена по материалам книги Д.А. Ляпина «История Елецкого уезда в конце XVI—XVII веков. Научно-популярное издание», изданной в 2011 году под редакцией Н.А. Тропина. В статье воспроизведены все изображения, использованные автором в его работе. Пунктуация и стиль автора сохранены.
