Продолжение I главы I части книги «На степном пограничье: Верхний Дон в XVI-XVII веках».
И домов не стройте, и семян не сейте,
и виноградников не разводите
и не имейте их,
но живите в шатрах во все дни жизни вашей,
чтобы вам долгое время прожить на той земле,
где вы странники.
Иер 35:7
Странники степи
Предлагаю читателю ближе познакомиться с татарами, о которых так много говорится в этой книге, тем более что они составляют неотъемлемую часть истории Верхнего Дона. Совершим небольшое путешествие из Руси в Крым и посмотрим на татар с более близкого расстояния.
Мы будем путешествовать вместе с русским пленником начиная с того момента, когда татары напали на его родное село, находившееся недалеко от города Данкова, в лесистых верховьях Дона.
Наш пленник – крестьянин Иван Неверов жил в 60-е годы XVI века в своём родном селе, дед его помнил ещё литовское владычество и страшные набеги татарских ханов начала XVI столетия. Татарскую тактику Иван знал с детства. Отец учил его: «Как учинится всполох и придут татаровя со степи, аки степные волки люты, и ты Иван беги де до лесу и хоронись в густых кустах, куда лошади татарския не пройдут». Надо сказать, что военные правила предписывали во время набега крестьянам бежать в крепость со своими семьями. Но набеги были столь часты, что крестьяне изморились бросать свою работу и постоянно бегать за 50 вёрст в новую крепость — Данков.
Иван Неверов знал, что бежать в Данков надо только в случае прихода большого войска, которое лавиной растекалось по границам Руси, жгло и убивало всё на своём пути. Зимними вечерами в детстве он любил слушать страшные рассказы о татарах, об их нравах и обычаях. Сидя на лавке с соседскими детьми, он ловил каждое слово в громкой речи старика: «Татарский народ пришёл на Русь с гор восточных, племене же Измаилова (т.е. потомки Измаила, сына Ноя – Д.Л.), наслал же Бог их по грехам нашим, выпустил из гор, а заперты в тех горах самим Олександром Македонским до последних времён (т.е. до Конца света – Д.Л.), а времена те близко уже».
Разговоры о грядущем Конце света были обычны в те времена и, оставив рассуждения на эту тему, рассказчик продолжал: «А едят татаровя всю нечистоту: мертвечину, давленину (мясо умерших животных – Д.Л.), да в пути долгом пьют кровь конскую, а в воды татарин боится и ноги не обмочит». Известно, что христиане никогда не ели мясо умерших животных, так, апостол Иаков категорически запрещал новообращённым христианам есть мертвечину (Деян. 15:20). Православная церковь в противовес традициям кочевников степей не разрешала русским людям есть конину и пить кумыс, есть белок и мышей [1]. Рассказывали также, что татары едят людей, пьют их кровь и могут превращаться в степных волков. Все эти жуткие истории производили жуткое впечатление на детей и других слушателей, заставляли бояться татар, а значит расторопней прятаться и выживать в случае опасности.
Иван Неверов угодил в татарский аркан в мае на праздник Святой Троицы. Случилось так, что все люди отправились в приходской сельский храм на службу. По случаю праздника население было не столь бдительно, и не многие поняли, что случилось, когда зазвонил церковный колокол. Выбежавшие на двор из храма люди ещё надеялись, что это только пожар, но дело было гораздо хуже. По селу тут и там носились серые всадники на низких лошадях и с веревками в руках. Только наш герой успел понять, в чём дело, как уже был связан арканом. В этот миг перед его глазами прошла вся жизнь, детские сказки о татарах стали реальностью. Так началось печальное путешествие Ивана Неверова.
Связанного пленника положили на лошадь, которая бежала рядом с татарином, поймавшим его. Через несколько часов, достигнув Быстрой Сосны, татары полагали себя в безопасности. Поскольку они три дня до этого ничего не ели и не спали, а всё время ехали в седле, то нужно было сделать привал [2]. Ивана бросили на траву широкого луга возле реки, а лошадь его отпустили пастись и пить воду. Странно, но татары не поставили никакой охраны возле пленников, они только проверили, как люди связаны, и сразу стали забивать животных из угнанного стада. Здесь только Неверов смог оглядеться и понять, что с ним случилось.
Татары произвели на него большое впечатление: таких странных людей он никогда не видел. Коренастые, скуластые, с раскосыми глазами и тонкими усами, они очень неестественно смотрелись на фоне русского пейзажа: спокойной реки и берёз. Одеты татары были в длинные, грязные, пропитанные потом халаты, подвязанные поясами, на ногах – сапоги с сильно загнутыми носами. Оружия у них было мало, главным образом, ножи и верёвки, а также луки. Татарский язык казался русскому человеку резким и грубым. Ивану было сложно понять, имелся ли у татар главный — все они для него казались одинаковыми.
Иван наблюдал как режут скот и думал о том, что воевода Алексина возможно выслал за ними погоню. Татар насчитывалось всего-то около 40 человек. Но погони было не слышно. Татары между тем съели сырое мясо и, вытерев руки об одежду (хотя до реки было два шага), легли спать. Костра они не разжигали, вероятно, чтобы не привлечь внимания. Взгляд нашего героя был направлен на несчастных пленников. Их было человек 15-16, почти всех он хорошо знал. Среди них оказались дети, которых татары перевозили в больших плетёных корзинах, висящих по бокам лошади. Женщин оказалось всего три, стариков не было вовсе. Наверное, татары боялись, что они не переживут длительного переезда.
Скота было очень много, казалось, что все животные из села угнаны татарами. «Наверняка, думал Иван, вытоптали всю мою рожь и овёс тоже…». Удивительно, с какой ненавистью татары вытаптывали посаженные в благодатной чернозёмной почве ячмень, рожь, овёс, овощи. Они находили в этом какое-то особое удовольствие, словно вся степная ненависть кочевников обрушивалась на эти плоды культуры земледельцев.
Наконец, сгустились сумерки, и татары уснули, надёжно связав пленных. Тишина не наступила: шумела Быстрая Сосна, блеяли овцы, квакали лягушки, тяжело вздыхали пленники, беспокойно дышали спящие татары.
Рано утром Ивана Неверова разбудили и голодного, с сильно отёкшими руками, вновь погрузили на лошадь. Они ехали быстро, минуя ручьи и балки, дикие леса и широкие донские степи. К вечеру их привезли в широкий ров, заболоченный и сильно поросший ольхой. Здесь татары вытащили телеги с большими колёсами, которые сильно скрипели, запрягли в них лошадей, находившихся здесь заранее, и посадили на них пленных. Русских накормили и напоили, веревки на руках развязали и заменили деревянными кандалами и железными цепями. Очевидно, пленников готовили к продаже, и они должны были прилично выглядеть. Пленных в цепях повезли на юг, здесь, в бескрайней степи татары почувствовали себя увереннее.
Наш герой впервые оказался в настоящей степи. Его взору открылись бескрайние поля, уходящие далеко-далеко во все стороны, куда-то за горизонт. Ветер гонял ковыль и сухую траву. Высоко в небе парили какие-то чёрные хищные птицы. Несколько раз Иван видел огромных серых дроф с рыжеватыми крыльями. Они гордо возвышались над травой и куда-то быстро исчезли. На второй день пути он с удивлением наблюдал за тем, как вдалеке прыгают сайгаки с тёмно-рыжими спинами. На третий день, уже в низовьях Дона, который разливался в степных просторах на несколько вёрст, Иван Неверов был поражён обилием самых разных невиданных птиц.
На четвёртый день под палящим степным зноем они ехали вдоль берега Азовского моря, объезжая огромные лиманы и заросли тростника. Иван впервые видел море, которое вначале показалось ему серой равниной с белыми пятнами (это были цапли на длинных ногах). Здесь часто встречались им татарские разъезды и турецкая пехота. Наконец, какими-то непонятными зигзагами они оказались в Крыму. Высокие серые горы полуострова и солёный запах моря наводили Неверова на мрачные мысли, он понимал, что его дом в верховьях Дона остался очень далеко позади.
Между тем впереди был виден город, и пыльная извилистая дорога вела прямо к нему. Это была Кафа (сегодня – Феодосия – Д.Л.). Огромные каменные стены города, построенные ещё генуэзцами, мрачно возвышались над низкими домами и узкими улицами, наполненными людьми. Здесь находился самый большой невольничий рынок северного Причерноморья.
Постепенно, не сговариваясь и не прощаясь, татары стали расходиться со своей добычей, и вот уже поймавший его татарин шёл один, он вёл Ивана и нескольких лошадей на рынок. Наконец судьба русского пленника решилась на большом невольничьем рынке, где с деревянного помоста его купил какой-то старый турецкий торговец. Вскоре выяснилось, что крепкого Ивана Неверова взяли работать гребцом на турецкие галеры.
Сегодня для русских людей поездка в Крым обычно означает приятное путешествие на курорт, несущее целую массу приятных впечатлений. Но 300 лет назад всё было совсем наоборот. Крым был местом, где тысячи русских становились рабами и использовались в качестве грубой рабочей силы. Попасть сюда было большим бедствием, выбраться из которого оказывалось непросто.
Вечером того же дня русский пленник обрёл свой новый дом – низкое глинобитное здание на окраине Кафы, оно стояло за высоким каменным забором, здесь держали невольников. В нём было душно и грязно, сильно пахло гнилыми водорослями. Кроме Неверова на деревянных настилах находилось ещё двое русских и один литовец. Все они много лет служили на галерах. Они же рассказали своему новому товарищу о том, что его взяли на место утонувшего на прошлой неделе поляка, который сам бросился в кандалах в море, предпочтя рабству смерть.
Повседневная жизнь русского пленника не отличалась разнообразием. Его вместе со всеми под конвоем вели на пристань, сажали на корабль, и в тяжёлых кандалах под ударами плети он грёб веслом в неизвестном ему направлении, ничего не видел и не понимал.
Вечерами пленники любили поговорить о том, каким образом можно отсюда выбраться. Большинство признавали, что убежать — шансов мало, да и далеко не убежишь. Часто говорили о выкупе. На Руси уже несколько лет было заведено собирать специальный налог – «полоняничные деньги», на которые выкупали русских. Иногда заезжий православный купец мог позволить себе выкупить несколько человек. Родственники бежавших также могли обменять пленных татар на своих близких. Но всё это было зыбко и ненадёжно, потому как в плен попадали тысячи, а выкупались единицы. Только в 1512 году от набега Ахмата в плен попало около 50 000 русских людей. Татары за один небольшой набег уводили 30-40 человек [3]. Да, выкупиться было почти невозможно.
О татарах в Крыму говорили, что «у них нет столько скота, сколько невольников. Ибо они поставляют их в другие земли. Ведь к ним чередой пребывают корабли из-за Понта (т.е. с Чёрного моря), из Азии, гружённые оружием, одеждой, конями, а уходят всегда с невольниками» [4]. Так что нашему герою ещё повезло, что он остался в доме богатого турецкого торговца, а не был продан в Египет или Сирию.
Мало кто из русских мог отважиться приехать в Крым для выкупа пленных. Памятна была история 1545 года, когда 55 жителей южного пограничья приехали в Крым выкупать своих родственников, угодивших в плен в ходе набега в декабре 1544 года. Крымский хан Сагиб-Гирей приказал тогда схватить русских и обратить их в рабство, ссылаясь на то, что все русские в Крыму – рабы татар, кроме официальных послов. В ответ на этот шаг молодой Иван Грозный приказал схватить всех крымских татар, которых в Москве оказалось достаточно и сослать в заволжские леса на работы. После этого случая татары пошли на честный обмен пленными [5].
Вот что пишет о русских пленных австрийский посол Сигизмунд Герберштейн: «Взятый в Московии полон был столь велик, что может показаться невероятным: говорят, что пленников было более восьмисот тысяч (конечно, это преувеличение – Д.Л.). Частью они были проданы туркам в Кафе, часть перебиты, так как старики и немощные, за которых невозможно выручить больших денег, отдаются татарами молодёжи, как зайцы щенкам, для первых военных опытов; их либо побивают камнями, либо сбрасывают в море…» [6].
Действительно потери русских от набегов татар были велики. По подсчётам историков только в первой половине XVII века татары увели в плен около 200 тысяч русских людей [7]. После таких походов цены на рабов падали в Крыму до 40 рублей, а в годы, когда набеги были неудачны, цена могла доходить до 600 рублей. Татарам было ради чего рисковать жизнью, даже 40 рублей считались очень хорошими деньгами в Крыму, а в России это было целое состояние.
Но вернёмся к нашему герою. Через год рабства на галерах его определили на серебряные рудники, где он повредил себе ногу и стал непригоден для работ. Его отвезли в Крым и продали татарину для работ по добыче соли в лиманах. Затем прихрамывающий Иван Неверов был отдан другому татарину в качестве пастуха овец и коней.
Здесь он провёл ещё четыре года, уже хорошо зная нравы и обычаи татар, охотно делился своими наблюдениями со своим напарником, старым русским крестьянином, попавшим в плен и годным только для того, чтобы сторожить овец. Куда они убегут: старик и хромой исхудавший крестьянин, подорвавший здоровье на галерах и рудниках? Степь станет им могилой, а оставшись, они всегда будут иметь кров и еду. Так полагали татары, и были, в сущности, правы.
«Хорошо ещё Никитич (так звал Иван Неверов своего товарища), что словили тебя татарове в сей год, когда на Руси их отбили воеводы царские и полоных людей у татар, де, мало… а так бы, глядишь, в море бы тебя к рыбам кинули, стар уж ты….». «А я ведь, Иван думал в дороге помереть… как татарове на Данков пошли (они оказались земляками) я бёг в лесок, думал, де там схорониться. Да там на них — то и набежал, там де у них засада и стояла…».
Так беседовали товарищи по несчастью. Иван мог долго рассказывать о татарах, поскольку их жизнь казалась ему очень странной и несхожей с его жизнью на Дону. Послушаем же его рассказы в ночной степи у костра.
«Народ их, суть язычники. Никого Бога они не знают, имена дают как-бы случайно даже по каким-нибудь событиям. Вот если упадёт, к примеру, кто с бугра, то и имя нарекут — бугор, если в день рождения татаровя драку затеют во хмелю, то и ребёнка назовут – большая драка. Чуден есть народ сей…. Да, лошадей они ценят. Токма один год исполнится ребёнку – сажают его на коня и везут… он ведь и ходить ещё не могёт, а они его на коня, чтобы боязни не бывало никогда. Всю жизнь они на лошадях ездят, пьют молоко конское, кумыс и конину едят, даже и мёртву. С трёх лет ребёнок их, мальчик или девочка, уже в седел ездит и сам поводья держит, вот они и ловки в конном деле».
Или другой рассказ Ивана, навеянный воспоминаниями о своей жене:
«Если кто надумает взять себе жену в дом, то платит калым, который ему родители невесты укажут. Свадьба же их весьма долгая и пьянством обильна. В храмы никакие они не ходят, но неделю могут пить кумыс и есть баранов. Простых де девок от мужа иной раз отличить невозможно, ходят в штанах и халатах все как один… но есть у женщин на халатах луны, солнце, звёзды, птицы, звери чудны, а у мужей халаты то проще… А любят де они пояса большие шёлковые, которые расписывают узорно… Одежда их зимой – шубы с мехом наружу, добрые (т.е. богатые – Д.Л.) татарове любят более всего соболей, поскольку в нём нет вшей или блох…».
Татарские женщины были для русских малопривлекатель
Нашим героям, беседующим у костра, все эти татарские обычаи казались непонятными и отталкивающими, и они после таких разговоров с охотой вспоминали свою прежнюю жизнь на Дону. Их хозяин, старый татарин с большой семьей кочевал в окрестностях Крыма, также как и его предки в монгольской степи. Он владел стадами овец, лошадей и верблюдов, которых нужно было постоянно пасти. Избранных животных, самых лучших, пленникам не доверяли, их пасли дети, а живность похуже доставалась в ведение русским пленным. Татары жили в больших войлочных юртах, которые перевозили огромные волы и верблюды.
Между тем, Иван Неверов продолжал делиться со своим спутником впечатлениями: «А вина выпить татарове большие охотники! Пропить могут не то, что коня – табун целый, или стадо… ежели все на празднике перепьются, то считают, что праздник сей удался, и остаются довольны. Пьют же они так много, что падают как мёртвые».
Единственное, что было по нраву русским пленникам – это отношение татар к православию. Они почитали все религии и никогда не заставляли пленных менять свою веру. Поэтому, спокойно помолившись и завернувшись в свои кафтаны, наши герои легли спать.
Ночь эта была для них особенно удачной. Донские казаки напали на татарские юрты у Азовского моря, угнали скот, побили много татар и освободили всех пленных, включая и наших героев. С казаками пленники вернулись на Верхний Дон, в родной Данковский уезд. Воевода отправил их в Москву, в Посольский приказ, там их допросили подробно обо всём, что происходит в Крыму, дали денег и льготы на первое время, да и отпустили в Данковский уезд с наказом «беречься татар и слушать воеводу».
Итак, совершив путешествие в Крым, мы убедились, что татары не изменяли своим обычаям и традициям. Богатство и роскошь ценились только среди узкого слоя знати, в городах Орды жили торговцы и иностранцы, большинство же татар кочевали в степях Причерноморья. Их жизненная философия строилась на законах Чингисхана: в мире мы странники, только видеть ужас в глазах врага, свободно скакать в степи, сеять страх и смерть – в этом достоинство мужчины. Степь даёт человеку всё, что нужно, а если ему чего-то не хватает, это можно взять у соседей. Сильны были татары, помнившие свои старые обычаи, но это не останавливало русских, упорно идущих в степь.
* * *
В данной главе было показано, как началось присоединение Верхнего Дона к России. В процессе образования единого государства вокруг Москвы на территорию современного Центрального Черноземья претендовали Литва и Крымское ханство. Однако в начале XVI века Литва была отброшена от этих земель, но Крымское ханство постоянными набегами сумело удержать русских на левом берегу Оки. Территория Верхнего Дона использовалась татарами для набегов на Русь. Долгое время здесь не было постоянного населения, но потом в Поле появились казаки и севрюки.
В 50-е годы XVI века Россия начинает наступать на земли Верхнего Дона, этот процесс стал важнейшим этапом в истории присоединения Центрального Черноземья. Однако для начала следовало укрепить земли за рекой Окой, чтобы создать надёжную базу для наступления на Степь. Для этого были построены новые города-крепости и восстановлены старые: так появились Михайлов, Ряжск, Крапивна, Новосиль, Орёл и другие. Часть земель за Окой являлись владениями князя Мстиславского, который основал небольшую крепость – Епифань. Первым решительным шагом к наступлению на Верхний Дон стало строительство Данкова.
Ляпин Д.А. На степном пограничье: Верхний Дон в XVI-XVII веках. — Тула: Гриф и К, 2013. — 220 с.
Источник http://vorgol.ru/istoriya-eltsa/verxnij-don-16-17-v/stranniki-stepi/
Примечания:
1. Борисов Н.С. Повседневная жизнь Руси накануне конца света. М., 2004. С. 46
2. Об этой особенности татар пишет С. Герберштейн: Герберштейн С. Записки о московитских делах. М., 2008. С 165.
3. Хорошкевич А.Л. Русь и Крым от союза к противостоянию. Конец XV-начало XVI вв. М., 2001. С. 211.
4. Литвин М. О нравах татар, литовцев и москвитян. М., 1994. С. 71.
5. Борисов Н.С. Повседневная жизнь средневековой Руси … С. 50.
6. Герберштейн С. Записки о московитских делах. М., 2008. С 175.
7. Новосельский А.А. Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII в. М.-Л., 1948. С. 70.
8. Борисов Н.С. Повседневная жизнь средневековой Руси … 142.
Статья подготовлена по материалам книги Д.А. Ляпина «На степном пограничье: Верхний Дон в XVI-XVII веках», изданной в 2013 году. В статье воспроизведены все изображения, использованные автором в его работе. Пунктуация и стиль автора сохранены.
