Продолжение книги «На степном пограничье: Верхний Дон в XVI-XVII веках».
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. СТЕПНОЙ ФРОНТ 1630-1682
И дам народы в наследие Тебе
И пределы земли во владение Тебе;
Ты поразишь их жезлом железным;
Сокрушишь их как сосуд горшечника
Пс 2:8-9
Глава 1. У черты (1630-1645)
Гляди на жаворонков!
20-е годы XVII века внешнеполитическ
Уверенное в своих силах российское правительство в 1632 году начинает войну с Речью Посполитой, получившую название Смоленской. Русские рассчитывали на то, что большое войско сумеет, если не взять Смоленск, доставшийся полякам в Смуту, то хотя бы напугать врагов. Пугать своего западного соседа имело смысл по нескольким причинам. Во-первых, следовало заставить поляков признать династию Романовых, во-вторых, Россия выступала как союзник враждебной полякам Швеции. Наконец, Речь Посполитая должна была передать России хотя бы часть земель, которые поляки захватили в Смуту.
Чтобы собрать большое войско, следовало отозвать служилое население с южных рубежей. Именно так и поступило российское правительство, больше не видевшее в татарах серьезной опасности, что являлось большой политической ошибкой.
Обороноспособнос
Московские полки были отправлены к Смоленску под командованием воеводы М.Б. Шеина, а вместе с ними отправилась и значительная часть дворянства Верхнего Дона. Зная всё это, татары собирали силы для внезапного удара. Прорыв русской обороны был неминуем. Ещё в 1631 году татары совершили разведывательные рейды на южные рубежи. Возможно, тогда ими были собраны сведения о состоянии обороны русских.
В 1631 году на степном пограничье началась «Большая война», которая стала настоящей катастрофой для местного населения и для России. Активные военные действия велись с большими потерями для Москвы до 1634 года, сотни людей попали в рабство, некоторые села и деревни прекратили своё существование, русским позициям на Верхнем Дону был нанесён серьёзный удар.
Я предлагаю читателю вместо сухого изложения событий русско-татарской войны 1630-х годов (крупных сражений, мелких стычек и разведывательных рейдов, спешного строительства острогов), посмотреть на ситуацию глазами служилого человека.
Нашим героем будет молодой ливенский стрелец Осип Анисимов. Он не знал ужасов Смуты, но был наслышан от своих старших товарищей о «временах прежних войн». Ему часто представлялось, как он бьётся с поляками, литовцами, татарами и самозванцами за Москву, за русского государя. Отец Осипа был ранен в ногу и отстранен от службы в 1630 году, когда сыну исполнилось 15 лет. Пополнить ливенский стрелецкий гарнизон могли многие, на место раненного Михаила Анисимова претендовали сразу несколько человек: трое уже взрослых сыновей стрельцов, которые были ещё в строю, и один «гулящий человек» [6] из Ельца. Но Осип настоял на том, чтобы именно он занял место отца. Стрелецкий сотник долго не мог решить, можно доверить ли 15-летнему подростку место в стрелецкой сотне, но щедрые угощения (два петуха, пироги с капустой и мешок зерна) решили дело в пользу Осипа. Убеждая сотника, юный Анисимов даже продемонстрирова
А между тем, стрелецкий сотник становился мрачней с каждым днём, учения проводил всё более жёстко и однажды, построив свою сотню прямо на улице, объявил, что 50 человек его сотни вместе с ним уходят воевать «с государевым недругом польским королём Владиславом Жигимонтовичем за его неправды». Оставшиеся стрельцы и городовые казаки перешли под начало воеводы стольника Фёдора Дмитриевича Колтовского. Все опытные стрельцы ушли на следующий день на войну с барабанным боем и знамёнами.
Осип Анисимов много слышал разговоров о предстоящей татарской войне, старые стрельцы рассказывали ему о татарах, их ловкости и умении воевать. Юный стрелец уже ближайшей весной впервые увидел татар.
В марте снег, подгоняемый дождями, сошёл очень быстро. По первой траве в апреле татар стали замечать на Кальмиуской дороге. Здесь неприятельский отряд из 100 человек разбивался на группы и расходился по русским землям. Группы татар доходили до Оки, грабя и разоряя сёла и деревни в Ливенском, Елецком и Воронежском уездах.
1 мая большой отряд татар из 200 человек неожиданно подошёл к Ливнам. Здесь враги сумели захватить русских людей, работавших на пашне, и воевода распорядился послать сотню стрельцов на врага. Это распоряжение являлось формальным, шансов отбить пленных не было никаких. Колтовский не хотел рисковать своим небольшим гарнизоном, так как точных сведений о численности татар не имел. Однако для нашего героя это было первое боевое крещение.
Осипу дали коня, и он, взяв саблю и пищаль, выехал из ворот вместе со всеми. Их отряд в сотню человек составляли, главным образом, старики и легкораненные люди. Татары отступали медленно и как-то лениво. Расстояние между воюющими неуклонно сокращалось. Вот они уже выехали на идущую вдоль чёрной пашни дорогу. Через некоторое время они увидели на большой поляне возле леса брошенные телеги, повсюду валялись битые горшки и рваная одежда. Вдруг из-за деревьев начали стрелять татары, и, рассекая воздух, на всадников обрушился поток стрел.
Спрыгнув с коня, Осип спрятался за перевёрнутую телегу. Трясущимися руками он пытался зарядить пищаль, но сделать этого так и не смог. Он закрыл глаза и, не слыша звуков боя, лязга сабель, выстрелов, свиста стрел, вдруг неожиданно и ясно вспомнил себя в детстве. Тогда маленьким мальчиком он очень боялся волков, когда пас деревенское стадо с отцом. Когда темнело, ему казалось что волки где-то рядом, но надо было идти и собирать разбредшуюся скотину. Плача, он возвращался к отцу, и тот говорил ему: «Гляди на жаворонков!». В вечернем небе свистели над полем весёлые маленькие птички, они то замирали в воздухе, то падали резко вниз, то взлетали высоко под облака, играючи ловили мошек. Так весело и легко становилось ему. Работая в поле с отцом, он любил смотреть на жаворонков, и ему было легко и радостно на душе.
Вот и сейчас, свернувшись от страха клубком, он вспомнил ясно слова отца, сказанные в таком далёком и близком детстве: «Гляди на жаворонков!». Набравшись сил, он встал и сумел зарядить пищаль, правда, стрелять было уже не в кого. Боясь потерять пленных и угнанный скот, татары стремительно ушли в степь.
Когда стрельцы вернулись в Ливны, Фёдор Дмитриевич Колтовский, сидя за столом, читал письмо от елецкого воеводы Ивана Фёдоровича Леонтьева. Тот писал о большой группе татар (примерно 800 человек), появившейся у реки Красивая Меча. Все татары выглядели очень богато: имели нарядные одежды и дорогих коней, с ними были 40 пленных русских. Затем татары повернули в сторону Ельца и хотели перейти брод на реке Быстрой Сосне, но ельчане вышли навстречу под руководством казачьего головы Лукьяна Кисленского. Завязался жаркий бой, продолжавшийся с утра до обеда. Численность отрядов была примерно равна, но русским пришлось иметь дело с отборными татарскими воинами. Сам Кисленский и его родной брат погибли в сражении, однако татары отступили.
Вести о татарах Колтовский получал от воевод соседних городов почти каждый день. Небольшие отряды врагов видели в разных местах, но точную численность неприятеля определить было невозможно [7].
Елец, Лебедянь, Данков и Ливны мужественно защищали рубежи Верхнего Дона. Этих сил, однако, было недостаточно, а 1632 год стал ещё более кровавым.
В апреле 1632 года Осип Анисимов объезжал вместе с городовыми казаками границы Ливенского уезда. Они изучали на свежей траве следы татарских коней (сакмы), определяя по ширине вытоптанного пути численность отряда. Опытные ливенцы могли назвать число врагов с точностью до 10 человек. Итоги обследования степи не радовали. Татарские сакмы тянулись в разные стороны, что указывало на разведывательные рейды, которые обычно предвещали большой поход. В Ливнах воевода подолгу беседовал с донскими казаками, расспрашивая тех о слухах, идущих из Крыма. Казаки рассказывали о брожении в крымских улусах, о голоде в степи, в общем, ничего хорошего эти рассказы не предвещали.
Уже в апреле в 20 верстах от Ливен татарский отряд в 300 человек напал на деревни Ревякину и Свинную, полностью их уничтожив. Воевода не решался отправить служилых людей навстречу, опасаясь, что татарские отряды могут подойти ещё. И был прав. Сразу за первым отрядом появился второй в 500 человек, который разорил три деревни уезда. В Ливнах же всего было около 700 человек, способных сражаться. «Повоевав» Ливенский уезд, часть татар отправилась вверх по Дону и подвергла разорению Ряжский уезд.
Стоя на крепостной стене поздно вечером, Анисимов наблюдал, как полыхают вдали русские избы. Деревню Ревякину он хорошо знал, много раз бывал там у родственников. Старые стрельцы осуждали воеводу за бездействие, а некоторые прямо говорили, что надо выехать навстречу врагу и дать бой. Казалось, Колтовский задумывался над их речами, но в последний момент отказывался от выхода за ворота крепости, зная, что татары не решатся на осаду Ливен.
В июле 1632 года воронежские казаки, удивляясь, смотрели на степные сакмы: трава была не просто примята, а вытоптана «до черна», размер же вытоптанной земли превышал 60 саженей. Наиболее опытные люди определили численность прошедшей здесь татарской армии в 20 тысяч человек.
Фёдор Дмитриевич Колтовский в это время принимал у себя очередную делегацию стрельцов, требующих более активных действий. Они предлагали, по примеру ельчан, перекрыть броды через Быструю Сосну, поставить острожки, укрепить сёла, патрулировать пашни во время полевых работ, наконец, вступать в схватки с татарами. Очередная встреча закончилась обещанием воеводы по своему усмотрению проявлять большую расторопность и идти на риск.
Когда в середине июля пришло сообщение о том, что 300 татар грабят деревни Ливенского уезда, Колтовский, разгоряченный постоянными спорами с ретивыми стрельцами послал почти весь гарнизон города в 700 человек против врагов. «Идите, покажите, как ваши слова с делом сходятся, удаль ваша в забвении не будет у государя!» — обращался воевода с крыльца своей избы к служилым людям, и те весело, с барабанным боем и песнями отправились туда, где видели татар. Среди них ехал на коне и наш герой Осип Анисимов. Он отрастил усы, залихватски сдвигал шапку на бок и пел особенно звонким голосом. Последнее, кстати, ценилось в служилой среде, и Осип имел уже почёт как хороший исполнитель походных песен.
Между тем, 300 татарских всадников представляли собой всего лишь небольшой разведывательный отряд, а главное войско в 20 тысяч человек медленно двигалось следом по Ливенскому уезду. Здесь были и крымские царевичи на лучших арабских скакунах и в нарядных одеждах, и турецкие янычары с длинными мушкетами, и прославленная в боях крымская знать.
Вскоре ливенцы оказались возле густой дубравы, которую в народе именовали Савинской. За дубравой протянулся овраг, а далее простиралось обширное поле. Сюда и выехали ливенцы в надежде заметить татар. Их глаза очень быстро нашли неприятеля: целая туча татарских всадников неспеша приближалась к ним по полю. Немного посовещавшись и решив, что отступать уже нет смысла, ливенцы вернулись в дубраву и стали ждать неприятеля.
За большим старым дубом лежал с пищалью наготове Осип Анисимов. Рядом с ним за деревьями и в ямах расположились его товарищи. Ливенцы размещались линиями, и Осип был в третьем по счёту ряду. Зная, что русским некуда идти, татары и турки двигались не спеша. Играя на трубах и издавая гортанные звуки, они надеялись морально подавить уступающего им в численности противника.
«А что ты делаешь, когда тебе страшно?» — спросил Осип своего старшего товарища, «Молюсь пресвятой Богородице» — отвечал тот. Осип же вспоминал слова отца: «Гляди на жаворонков!». Ему вскоре уже казалось, что не татарский нудный шум, а пение серой, весёлой птички звенит у него в ушах. Наконец, бой начался.
К лесу подехали крымские всадники на низкорослых лошадях. Они спешились, вынули луки и начали обстрел русских позиций. Первая линия стрельцов открыла стрельбу из пищалей, и вскоре грохот и дым окутали старую дубраву. Потери татар были огромны, почти никто из зашедших в лес не выжил. Следующая группа татар, подойдя к дубраве, обнажив сабли, с криком бросилась на русских. Многим из них удалось добежать до первой линии, и завязался бой, в котором потери были примерно равными. Погибли татары, но и русских осталось немного, выжившие отошли назад, присоединясь ко второй линии. Затем в дубраву стройными рядами вошли турецкие янычары с длинными мушкетами и кривыми саблями. Вновь лес наполнился дымом и гарью, горели ветви, трава и корни. Янычары уверенно продвигались вперёд и вскоре смели вторую линию обороны русских.
«Гляди на жаворонков!». Осип высунулся по приказу пятидесятника из-за корня и выстрелил. Кругом стоял неимоверный шум, лязг оружия, дым и крики. Вскоре уже не было времени заряжать пищаль, и наш герой взялся за саблю. Под громкий гул в лесу показались в ярких нарядах татарские мурзы, которые даже в лесу не спешили оставлять своих коней. Осип уже мало что понимал, он храбро сражался с неприятелем, но число врагов не уменьшалось, а только росло. Татары в это время обошли дубраву, и русские оказались в окружении. Но никто не хотел сдаваться.
Наконец, сопротивление ливенцев удалось сломить: 300 русских было убито, остальные — попали в плен. Но потери татар тоже оказались велики: более 1000 человек были убиты, из них даже несколько мурз (представителей знатных родов татарской знати). После этого кровопролитного боя 3000 татар отказались участвовать в дальнейшем походе и вернулись обратно [8].
Ливенский воевода Ф.Д. Колтовский пришел в ужас, узнав о случившемся. Город Ливны потерял почти весь гарнизон, но татары не решились идти на город. Часть их отправилась на Курск и Белгород, другая часть переправилась через реку Быструю Сосну, где принялась грабить Елецкий уезд.
В первые дни августа татарские отряды начали отходить в степь. На обратном пути 9 августа враг осадил Ливны, в которых практически не было гарнизона. Воевода Колтовский, зная о приходе татар, велел всем жителям срочно вернуться в город. Но многие ливенцы отказались идти в город и решили оборонять свои сёла и деревни самостоятельно. Другие ушли в леса и, выслеживая татар, неожиданно нападали на вражеских всадников. В сёлах и деревнях делали даже небольшие временные укрепления, «острожки», чтобы дать врагу отпор. Колтовский и ливенцы выдержали осаду, хотя окрестности города оказались сожжены, посевы вытоптаны, скот угнан.
Но что же случилось с нашим героем? Осип Анисимов был взят в плен, его ждала незавидная участь, но неожиданно ему повезло. Неудачная осада Новосили закончилась тем, что татары растеряли почти всех своих пленных, и Осип бежал. Всюду, где он проходил, были видны следы татарской войны: сожженные избы, вытоптанные поля, непогребённые тела. Однажды утром он вышел к большой реке и, поняв, что это Дон, отправился вдоль него. С детства он слышал, что татары боятся воды, а в густых камышах можно было найти убежище.
Наконец, Осип оказался в большом селе Доброе городище, где жители в спешном порядке строили военные укрепления. Накануне его прибытия лебедянский воевода потребовал от жителей уезда явиться в город для укрытия от татар, но те отказались, ссылаясь на то, что татар не боятся и будут сами оборонять свои деревни. Многие укрепляли свои дворы так, что каждый из них превращался в настоящую крепость. Показателен ответ жителей села Доброе городище: «В осаду мы не пойдём, — говорили они посланникам лебедянского воеводы, — у нас есть свой острожек, а скажите воеводе, чтоб прислал нам сотни две нас здесь оберегать».
Воевода, конечно, никого не прислал. Но именно здесь решил остаться до поздней осени Осип Анисимов. Он занял пустую избу на окраине села, ему дали оружие – большое самодельное копьё. Осип пас скот, ходил за водой, работал в поле, патрулировал окраины села от татар. Несколько раз небольшие группы врагов приходили в Доброе городище, и тогда завязывался жаркий бой, в котором принимали участия все жители села.
«Гляди на жаворонков!» — говорил себе Осип, когда горела его изба и он задыхался внутри от дыма, когда татарские стрелы пронзали небо, когда серые всадники, ловко орудуя арканами, легко перепрыгивали выкопанный с таким трудом ров.
Наш герой мужественно оборонял Доброе городище, но на Русь шли новые армии крымской конницы и турецких янычар. В 1632 году были страшно разгромлены и разграблены тульские и коломенские места, тысячи людей уведены в плен [9]. Не меньше пострадали и земли Верхнего Дона, хотя привыкшее к набегам татар местное население умело постоять за себя.
Татары редко брали в осаду города, обходя их и грабя окрестности. Никаких укреплений между городами не существовало, и ничто не могло помешать врагу разорять деревни, сёла и слободы. Численный перевес был на стороне татарской конницы, но служилое население пыталось оказывать сопротивление в любом случае. Сражения с татарами происходили регулярно, иногда жителям пограничья удавалось отбивать пленных, устраивать засады и облавы на небольшие отряды.
25 августа 1632 года более 500 татар вторглись в пределы Елецкого уезда. Елецкий воевода Иван Фёдорович Леонтьев не решился вступить в бой, так как в его распоряжении было слишком мало служилых людей. Он готовился к обороне, однако выслал разведчиков следить за врагом. Разорив деревню Юрьева Поляна, татары ночью прошли к реке Мече. Догадываясь об их маршруте, воевода выслал разведку в это же место. Вскоре И.Ф. Леонтьев определил, что татары также посылают разведчиков и, скорее всего, пойдут на Лебедянь. Предупредить местного воеводу об опасности он не мог, опасаясь перехвата гонцов, и ограничился высылкой гонца в Москву.
Прежде чем пойти на Лебедянь татары всю ночь жгли Бруслановский стан Елецкого уезда, уничтожая всё живое. Были сожжены все деревни и села, а не успевшие спрятаться жители попали в плен. На восходе солнца татары переправились через Красивую Мечу и утром 26 августа осадили Лебедянь. Посад города не был укреплен, и татары жгли и грабили окрестности города. Видя это, воевода Иван Скорняков-Писаре
Последний татарский удар в 1632 году был нанесён в начале октября. В это время 1000 азовских татар были замечены за рекой Быстрая Сосна. Пройдя Чернавским бродом, татары начали грабить Елецкий уезд. Елецкий воевода Иван Фёдорович Леонтьев послал разведку, так как опасался, что численность татар слишком велика. Разведчики стали свидетелями ужасного разграбления деревни Домовины: «татары ходячи по дворам воюют, и людей в полон берут, и многой полон у них перевязан». Далее часть татар пошла в Мценск, где состоялся бой с воеводой Вельяминовым, и русские смогли освободить из плена 74 человека, а другая отправилась в Ливенский уезд. Более 2 тысяч татар шли на Русь по левому краю Дона. Они грабили поселения по реке Воронеж и вторглись в Данковский уезд.
В октябре 1632 года Разрядный приказ, получавший постоянные послания от воевод о татарах, запросил отчёты о русских пленниках. В Ливенском уезде потери оказались самыми крупными – 1232 человека, в Курском – 226, в Елецком – 115. Отчёты были неполными, и по ним нельзя было достоверно судить о потерях. Например, неизвестен отчет Лебедянского воеводы, сомнительным выглядит отчет Данковского воеводы, указавшего всего 7 пленных. По самым скромным данным, общие потери населения Юга России в 1632 году составили 2660 человек. Из них больше половины приходилось на города Верхнего Дона, главного защитного рубежа степного пограничья.
«Большая война» с татарами, как её тогда называли, продолжилась с большим размахом в 1633-34 годы. В 1633 году крымский хан Джанибек-Гирей решил отправить на Русь огромную армию во главе со своим сыном царевичем Мубареком. Огромное татарское войско в 30 тысяч человек с турецкой пехотой Изюмским шляхом переправилось через Быструю Сосну и вторглось в Ливенский уезд. Мубарек имел более-менее точные сведения о численности ливенского гарнизона и отправил для осады города 500 отборных воинов. Точнее говоря, у татар не было цели взять Ливны, их только блокировали для того, чтобы ливенцы не могли нападать на татарские отряды.
Среди защитников Ливен мы видим и нашего героя – Осипа Анисимова, который стал уже закалённым воином. За участие в бою в Савинской дубраве и бегство из плена он был назначен десятником своей сотни. Каждый раз обороняя стены ливенской крепости, задыхаясь от порохового дыма и пригибаясь от свистящих стрел, он мечтал о том спокойном времени, когда можно будет работать в поле, не опасаясь татарского набега, и любоваться полётом жаворонка.
Населению Верхнего Дона в таких условиях приходилось принимать все возможные меры для обороны. В 1633 году на Талецком броде (в месте впадения реки Талец в Быструю Сосну) в 15 верстах от города Ельца был поставлен небольшой острог [11]. Название крепость получила по речке Талец. Острог строился ельчанами, заселялся ими же и снабжался из Ельца. В 1633-1634 годах здесь была построена Казанская церковь. В эту церковь царем Михаилом было подарено Евангелие, которое находится сегодня в Елецком краеведческом музее [12].
В 1636 году ельчане возвели новую крепость – Чернавский острог, который также возник на месте брода, образовавшегося при впадении в Быструю Сосну реки Чернавы. Раньше, с середины 20-х годов, здесь уже находился небольшой острожек. Теперь он превратился в более значимую крепость, расположенную на самой границе с Ливенским уездом.
Военные действия продолжались ещё несколько лет. В 1636 году ливенский воевода даже запретил пахать землю, так как из города было опасно выйти, сёла и деревни запустели, в них почти никого не осталось, все жители прятались за стенами крепости. Тем не менее, 7 апреля татары снова захватили в сёлах уезда около 100 человек.
В качестве дополнительных мер укрепления границ Юга в 1637 году на северных землях Елецкого уезда был построен ещё один город – Ефремов. Здесь ещё в конце XVI века существовал Ефремовский лес и Ефремовское городище. Со временем эти земли перешли в вотчинное владение дворянина Ивана Тургенева, основавшего на Ефремовском городище крупное село, вероятно, укреплённое острогом. В 1637 году город стал крепостью. Правда, Ефремовский уезд был совсем небольшим, здесь проживали около 20 помещиков [13].
Таким образом, «Большая война» 1630-х годов показала, что защита южных рубежей являлась важнейшей политической задачей России. Надежды на то, что с Крымским ханством можно заключить надёжный и прочный мир, не оправдались. Россия не могла вести полноценные военные действия на западе, пока южное пограничье не имело достаточных укреплений. Общие потери русских только в 1630-1634 годы составили, примерно, 5700 человек.
Лето 1638 года выдалось более спокойным, и многие жители Ливенского уезда весь день проводили, работая в поле. Среди них косил высокую траву Осип Анисимов, поблизости на телеге сидел его отец. Высоко в вечернем небе кричали жаворонки, то беззаботно и весело взлетая в небо, то зависая над землёй, то падая в траву.
Ляпин Д.А. На степном пограничье: Верхний Дон в XVI-XVII веках. — Тула: Гриф и К, 2013. — 220 с.
Источник http://vorgol.ru/istoriya-eltsa/verxnij-don-16-17-v/glyadi-na-zhavoronkov/
Примечания:
1. Беляев И.Д. О сторожевой, станичной и полевой службе на польской Украине Московского государства до царя Алексея Михайловича. М., 1846. С. 42
2. Сташевский Е. Смоленская война 1632-1634 гг. Организация и состояние Московской армии. Киев, 1919. С. 303-304.
3. А.А. Новосельский ошибочно считал, что в Ельце и Ливнах были только небольшие остроги. См.: Новосельский А.А. Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII в. М.-Л., 1948. С. 205. Примечание.
4. Сташевский Е.Д. Смоленская война… С. 303.
5. Новосельский А.А. Борьба Московского государства с татарами… С. 205. Далее события излагаются без ссылок на материалах указанной книги А.А. Новосельского, а также на основе документов из фондов Разрядного приказа РГАДА.
6. Гулящими людьми называли свободного человека без чёткого социального происхождения.
7. Там же. С. 207
8. Там же. С. 211.
9. Там же. С. 210-222.
10. АМГ. СПб., 1890. Т. 1. С. 386.
11. РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Д. 9. Л. 202.
12. Ляпин Д.А. Евангелия XVII-XVIII вв. из фондов Елецкого краеведческого музея //Вестник ЕГУ. Серия: История. Археология. Вып.3, Елец, 2008. С. 170-188.
13. РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Д. 135. Л. 326.
Статья подготовлена по материалам книги Д.А. Ляпина «На степном пограничье: Верхний Дон в XVI-XVII веках», изданной в 2013 году. В статье воспроизведены все изображения, использованные автором в его работе. Пунктуация и стиль автора сохранены.
