Продолжение II главы II части книги «На степном пограничье: Верхний Дон в XVI-XVII веках».
Город Добрый
Настало время и нам вернуться на Верхний Дон. В 1650-е годы здесь произошли большие перемены. Белгородская черта закрывала южные рубежи Воронежского и Елецкого уездов, с востока Усмань защищала Лебедянь, но татары нередко обходили укрепления и вторгались в северные части Елецкого уезда, а также в Данковский уезд. Чтобы закрыть эту брешь в обороне, правительство приняло решение о строительстве нового города – Добрый. Добрый был построен на месте села Доброе городище Лебедянского уезда в среднем течении реки Воронеж, между Лебедянью и Козловым. Он стал важным звеном Белгородской черты, закрыв собой Лебедянь, Данков и Елец. Но и этого оказалось мало, тогда южнее Доброго был построен Сокольск, к уезду которого отошли земли Воронежа.
Город Добрый возводился под руководством воеводы Фёдора Петровича Обернибесова служилыми людьми Данкова и Лебедяни, и был заселён, драгунами (особый вид конницы, служившей за денежное жалование и получавшей оружие от государства), набранными из всех желающих. Следует сказать, что первые укрепления здесь появились за несколько лет до этого. Их возвели сами жители, уставшие от набегов татар.
Город Добрый строился в 1648 году [1]. Добровский уезд образовался на месте владения московского Новоспаского монастыря, а также части Лебедянского уезда. Город состоял из центральной крепости и драгунских слобод, однако, драгуны проживали, в основном, в уезде, в сёлах и деревнях. В слободах драгуны имели дворы для осадного времени и повседневных нужд.
После строительства города Доброго на Добром городище между драгунами и воеводой Обернибесовым случился конфликт, уникальный в своём роде. После смены воеводы сразу 54 человека написали на него жалобы с обвинением в тех или иных преступлениях. Не все жалобы были обоснованы, но все они ярко иллюстрируют жизнь в новом городе [2]. Жалобы закончились замирением сторон, хотя воеводе пришлось долго отвечать на все челобитные в Разрядном приказе, вспоминая своё воеводство.
Воевода Фёдор Петрович Обернибесов и драгуны «Доброго города», долго не могли найти общий язык. Набранные из окрестного населения, часто неслужилого, добровские драгуны не привыкли к дисциплине и порядку. Так, одна из драгунских слобод оказалась построенной слишком близко к крепости. Воевода, заметив это обстоятельство, велел разрушить дома, прилегавшие к крепостной стене, и обнести крепость валом. Драгуны долго не хотели этого делать, хотя воевода выделил им места под дворы и огороды в другом месте. Желая получить хорошие места, драгуны делали воеводе подарки («великий постав»).
Обернибесову трудно было выполнять свои обязанности, так как добровцы всегда действовали сообща. Они считали город своим, неизменно называя его: «наш город Добрый» или «в нашем Добром городе». Заселив эту территорию ещё в начале XVII века, русские люди привыкли к самостоятельной жизни. Они вместе укрепляли свои деревни и сёла, дружно давали отпор татарам. Часто местные крестьяне, привыкшие к войне, почти ничем не отличались от служилых людей.
Показателен следующий момент: обвиняя воеводу в заключениях виновных под стражу и штрафовании за преступления, они не отрицали факта нарушений, но указывали на то, что привыкли решать свои разногласия сами. Например, драгуны села Колыбельского Дмитрий Уженинов и Герасим Матвеев обвинялись местным попом Фёдором в краже лошадей. Воевода посадил их в тюрьму, где, по их словам, «морил их голодную смертью» и теперь «службы от них не будет». Драгуны утверждали, что воевода просил с них 5 рублей за освобождение, а посадил их в тюрьму специально для этого, при этом они ссылались на своих товарищей. Обернибесов, отвечая в Москве на это обвинение, в сердцах высказал: «Все они друзья и товарищи и хлебояцы, а ссылаться им на друг друга не сложно, а на него бьют челом ложно, а скажут как по Митьке и по Герасимке, а не по правде».
В другой раз Фёдору Петровичу Обернибесову пришла грамота из Москвы с информацией о том, что в Добром скрывается беглый крестьянин князя Якова Дулова. Воеводе нужно было найти крестьянина, служащего в драгунах, и отослать в Москву. Беглым оказался Иван Никитин, обнаружить его удалось, вероятно, с помощью присланного от князя человека. Однако Никитин категорически отрицал своё отношение к князю Дулову, ссылаясь на своих товарищей драгун. Драгуны требовали от князя не выдавать Никитина, но занятые службой не могли оказать большого влияния. Обернибесов заставил беглого за свой счёт ехать в Москву, а когда он отказался, вынудил его заплатить 8 рублей.
Жалуясь на воеводу, Никитин говорил в Москве: «а ведомо то всему городу и уезду». Драгуны были возмущены тем, что их товарища заставляют вернуться в ряды крестьян. Кстати, воевода отрицал факт получения денег, заявляя, что всего навсего отдал Никитина на поруки до выяснения обстоятельств этого дела, однако драгун сам дал воеводе 8 рублей на дворе без свидетелей.
Следующий случай произошел однажды ночью с престарелым драгуном Григорием Житинёвым, пасшим стадо лошадей. Вдруг на него напали какие-то разбойники и угнали двух лошадей в Козловский уезд. Воевода посадил нерадивого сторожа в тюрьму, требуя 13 рублей. Драгуны же выбрали между себя лучших и в «збратчину» отправились бить козловцев. Воеводу обвиняли в том, что вместо помощи, он посадил в тюрьму их товарища.
Самое интересное обвинение драгун было следующее. Крестьянин села Калитина, принадлежавшего боярину Ивану Васильевичу Морозову, Савелий Каньшин решил жениться на драгунской вдове Марине, проживавшей в Добром у Афанасия Вищева. Приехав свататься, Каньшин остановился в городе и ходил по ночам к вдове «для блудного дела». Узнав об этом, Обернибесов велел посадить в тюрьму хозяина дома Вищева, а вдову отправил под домашний арест. Это вызвало возмущение некоторых драгун, считавших, что воевода вмешивается в их личную жизнь.
Нет смысла продолжать разбор жалоб драгун на воеводу. Важно отметить тот факт, что добровцы, привыкшие к самостоятельност
Ляпин Д.А. На степном пограничье: Верхний Дон в XVI-XVII веках. — Тула: Гриф и К, 2013. — 220 с.
Источник http://vorgol.ru/istoriya-eltsa/verxnij-don-16-17-v/gorod-dobryj/
Примечания:
1. В литературе можно встретить другую дату – 1647 год.
2. Далее без ссылок: РГАДА. Ф. 210. Оп. 13. Д. 273. Л. 1180-1263.
Статья подготовлена по материалам книги Д.А. Ляпина «На степном пограничье: Верхний Дон в XVI-XVII веках», изданной в 2013 году. В статье воспроизведены все изображения, использованные автором в его работе. Пунктуация и стиль автора сохранены.
