Соборный храм Вознесения Господня

После окончательного закрытия собора началось уничтожение его художественных ценностей. В присутствии представителя финансового отдела была организована добыча цветного металла из храмовой утвари. Для этого были сняты, разбиты и сданы на металлолом бронзовые литые люстры собора. Когда обрушили тяжелую центральную люстру, мозаичный пол в центре получил шрам, хорошо заметный и сегодня. Вместе с канделябрами проследовали на металлолом четыре меньших люстры храмовой части, люстра на 7 лампад, висевшая в балдахине перед Царскими Вратами, четыре люстры трапезной.

Началась добыча золота из иконостасов. Никольский и Димитриевский приделы были завалены киотами и деталями иконостасов. Разбирались иконы, снятые оклады сортировались на серебро и латунь, деревянные детали сваливались в кучу. Вознесенский собор превратился в своеобразную мастерскую, куда свозились разобранные иконостасы елецких церквей. В то же время в соборе были установлены четыре ванны с кислотой. Работницы в марлевых повязках и резиновых перчатках опускали в них резные позолоченные детали деревянных иконостасов и киотов, смывали сусальное золото. Те детали, которые не входили в ванну, приходилось рубить. «Обработанное» резное дерево отвозилось в тюрьму на топку.

Через это «производство» прошли и деревянные иконостасы собора, включая знаменитый позолоченный уникальный резной балдахин перед Царскими Вратами главного алтаря. К счастью, два верхних яруса лепного иконостаса храмовой части собора остались нетронутыми. От нижней резной деревянной части случайно уцелели полторы створки Царских Врат.

После закрытия «производства» Вознесенский собор превратился в зерновой склад. В огромные ворота могли свободно заезжать подводы и автомобили. Были разрушены мраморные всходы к чтимым Елецкой и Тихвинской иконам Божией Матери и мраморная балюстрада солеи, пострадали киоты на колоннах храма. Так, не «дожив» до 100-летия торжественной закладки, соборный храм Ельца перестал действовать. Казалось, что навсегда.

В период Великой Отечественной войны на крыше недостроенной колокольни собора был установлен счетверённый зенитный пулемет. Вместе со стоящими вокруг зенитными орудиями он обеспечивал противовоздушную оборону Ельца.

Вознесенский собор. Фото 1948 г.

С 1943 г. ельчане, воодушевлённые ослаблением государственного гнёта на Русскую Православную Церковь, начали хлопотать о возвращении Вознесенского собора. 14 августа они отправили заявление в Верховный Совет СССР: «Для нас, верующих г. Ельца, до сих пор нет свободы веры. Из двенадцати сохранившихся церквей в январе 1943 г. открыта только одна загородная кладбищенская церковь вместимостью не более чем на 150-200 человек; между тем в городе все остальные церкви гораздо просторнее кладбищенской, а собор в центре города вмещает около 10000 человек. Верующих же патриаршего течения в Ельце не менее 40 тысяч, а в прилегающих к Ельцу деревнях гораздо больше этого числа. И несмотря на это, открытая кладбищенская церковь не нашего течения, а обновленческого, «православного» на немецкий лад; поэтому сознательные верующие туда не ходят, считая это изменой своей вере». [59]

Верующие Ельца многократно обращались к уполномоченному по делам религий по Орловской области М.Ф. Черемисинову с просьбами, подписанными сотнями людей, об открытии второго большого храма в Ельце. Тщетно — Черемисинов на все эти просьбы всегда отвечал отказами. В Вознесенском соборе в это время хранилось зерно. В августе 1945 г. представители елецких верующих, приехав в г. Орёл, потребовали объяснить причину отказа. Уполномоченный сослался на письмо бывшего настоятеля Казанской церкви протоиерея Лыкова, который считал, что открывать второй храм нет нужды.

Так и не дождавшись положительного ответа, в мае 1946 г. ельчане вновь отправили письмо с 426 подписями председателю Совета по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров, а копию — Святейшему Патриарху Алексию. В письме говорилось: «…Положение верующих в Ельце очень печальное, так как единственный кладбищенский храм, находящийся на окраине города, вмещает не более 200 человек, так что большинство верующих лишено возможности в праздничные дни быть в церкви». Среди подписавших письмо не только жители Ельца и пригородных сёл, но и жители сёл бывшего Елецкого уезда. К верующим присоединился протоиерей Иоанн Панов, сделавший приписку: «Прослужив в елецком Казанском храме около 4-х месяцев, я должен засвидетельствовать полное несоответствие помещения его громадной массе верующих, стекающихся со всего г. Ельца, Елецкого и Ливенского районов. В воскресные и праздничные дни народ буквально душится. При необходимости выйти наружу это бывает невозможно: толпа не может расступиться, происходят крики и восклицания, обмороки и изнеможения. Люди стоят вплоть до Царских Врат … я заявляю о настойчивой необходимости открытия в Ельце второго храма…». [60]

Восстановление иконостасов в трапезной собора. Фото 1950-х гг.

Решение о рассмотрении вопроса Советом по делам Русской Православной Церкви о передаче верующим здания Вознесенского собора Ельца было принято 18 июня 1946 г. Запрос уполномоченного исполкому Елецкого Совета о том, какой храм можно передать верующим, поступил в Елец 30 сентября 1946 г. А 24 июня 1947 г. Совет по делам РПЦ при CHK СССР постановил: «Удовлетворить ходатайство верующих г. Елец Орловской области о передаче общине верующих Казанской кладбищенской церкви здания Вознесенского собора в г. Елец, оставив Казанскую кладбищенскую цер­ковь за общиной в качестве приписной для отпевания умерших».

После того как 14 июля 1947 г. Елецкий горсовет был официально уведомлен о постановлении Совета Министров передать собор Казанской общине верующих, ельчане и епархиальное руководство стали требовать передачи им здания собора. Однако заместитель председателя Елецкого горсовета Зайцев стал противиться исполнению постановления, о чём архиепископ Орловский и Брянский Фотий был вынужден сообщить председателю облисполкома А.Е. Плеханову, после чего собор вскоре был возвращён верующим. [61]

Реставрационные работы в храмовой части собора. Фото 1950-х гг.

Освобождая здание собора, городские власти вывели оттуда бондарную мастерскую и кулинарный цех, однако в подвале горторг продолжал хранить и перерабатывать овощи. [62] Само здание было в плачевном состоянии. Протоиерей Иоанн Красовский в январе 1944 г. писал: «Вся крыша на трапезной церкви уничтожена, пол мозаичный повреждён автомашинами, рамы оконные с разбитыми стёклами на громадной высоте, ни престолов, ни иконостасов, никакой утвари нет». [63]

Регистрация в установленном порядке общины собора численностью до 3500 человек прошла в августе 1947 г. Согласно акту технического обследования собора от 24 января 1948 г. на колокольне, зимней и летней церкви отсутствовала кровля. В зимней церкви сохранился дубовый паркет, но было отмечено наличие вертикальных трещин. [64]

Верующие, воодушевлённые возвращением собора, в том же 1948 г. изыскали скудные средства на исправление кровли. Первыми священниками собора после открытия стали Николай Георгиевич Карасёв, Димитрий Михайлович Казаков, Андрей Васильевич Бобров и Игнатий Онуфриевич Кондратюк. На должность диакона был переведён из Петропавловской церкви г. Брянска Иоанн Гаврилович Павлов, ещё до революции окончивший регентские курсы придворной капеллы в Петербурге. Старостой собора был избран Николай Иванович Иванов. [65]

Духовенство Вознесенского собора. Нижний ряд слева направо: о. Даниил Гайдашев, о. Сергий (Петров), о. Николай Краснопевцев. Верхний ряд: диаконы Иоанн Гаврилович Павлов и Стефан Петрович Локтионов (предположительно). Фото ок. 1955 г.

Решением исполкома Орловского Совета депутатов трудящихся № 807/10 от 6 мая 1948 г. Вознесенский собор был поставлен под охрану как памятник культуры. Но при этом власти искусственно создавали для общины трудности в проведении ремонтных и восстановительных работ. Запрещалось приобретать строительные материалы.

К открытию собора ельчане несли чудом сохранённые иконы, но нужен был иконостас. В Ельце ещё были живы мастера, работавшие в своё время на иконостасной фабрике Трубицына. И за дело возрождения иконостасов собора взялся старый мастер Иван Корнилович Висков. Делу помог счастливый случай. Во Владимиро-Сергиевской церкви, что в Чёрной слободе, уже много лет был военный склад лётной части, располагавшейся на аэродроме за слободой. Иконостасы всех пяти алтарей в храме сохранились полностью, так как военные летчики не дали их в своё время уничтожить. Было получено разрешение разобрать иконостасы, перенести и смонтировать их в Вознесенском соборе. Так оба иконостаса зимней трапезной части собора были собраны из деталей, вывезенных из Владимиро-Сергиевской церкви.