Увеличившееся со временем число послушниц, селившихся в Троекурово возле кельи затворника Илариона, их строгая подвижническая жизнь под духовным руководством старца, подали Преосвященному Арсению, епископу Тамбовскому, мысль устроить при Димитриевской церкви женскую общину.
Обозревая однажды пределы своей епархии, Владыка посетил Троекурово и долгое время беседовал со старцем Иларионом, открыв ему свою мысль об устройстве общины. При этом Преосвященный Арсений просил Ивана Ивановича Раевского помочь сему святому и богоугодному делу, обещав со своей стороны всяческое архипастырское содействие. Впрочем, мысль об открытии в Троекурове женской общины не стала для прозорливого старца новостью. Сам он почти с самого своего прибытия в Троекурово часто и уверенно предсказывал устроение здесь иноческой обители. И та же мысль, высказанная ему архиереем, могла расцениваться старцем как видимое указание воли Господа на угодность Ему сего дела. Ибо истинной целью устроения общины было желание старца Илариона обезопасить со всех сторон и обеспечить собиравшихся в Троекурове боголюбивых сестёр удобством в следовании путём спасения.
Однако кроме устроения иноческой жизни на основании строгонравственного порядка, изложенного в монастырском уставе, для жизни любой обители потребны немалые материальные средства. Потому для слабого телом старца, не имевшего у себя никаких средств и жившего в полном смысле милостынею христолюбивых благотворителей, устроить иноческую обитель казалось со стороны делом немыслимым. Потому многие так до конца и не верили в пророческие слова Илариона, который, напротив, имел твёрдую веру во всесильную помощь Божию. Он знал, что если Господь открыл ему свою волю об устройстве в Троекурове общины, то в его власти послать Илариону и людей, способных помочь в этом богоугодном деле – ходатаев, исполнителей, распорядителей, строителей и благотворителей.
И по вере и молитвам угодника Божия Господь со временем указал Илариону людей для воплощения в жизнь его замысла. В числе самых близких к нему была семья Голдобиных, которых затворник очень любил за благочестивую жизнь, а те, в свою очередь, любили и уважали старца как своего духовного наставника и свято веровали в его отеческое руководство. Из всего благочестивого семейства Голдобиных две сестры – Александра и Анна Николаевны были особенно близки сердцу преподобного Илариона. Именно они стали самыми близкими и деятельными помощниками старца Илариона в деле устроения им женской общины в Троекурово. Особенно это относилось к старшей сестре Александре, которой преимущественно выпал жребий хлопотать по этому делу. Сама же она часто передавала слова старца Илариона: «Александра, тебя я поручаю Царице Небесной, а моих вручаю тебе. Люби, помни, утешай их. Тебя за них Господь не оставит».
Начиная хлопоты об учреждении общины, старец Иларион в конце 1840-х гг. направил Александру Николаевну Голдобину в Лебедянь, где проездом при обозрении епархии был Преосвященный Николай (Доброхотов), епископ Тамбовский и Шацкий. Иларион поручил ей обратиться к Владыке с просьбой благословить и разрешить устроение в Троекурово иноческой женской общины. Сознавая, что у старца Илариона пока нет никаких средств на это, она лишь по вере в него согласилась предстать пред архиереем. Но по молитвам угодника Божия, совсем того не ожидая, получила от Владыки утешительный ответ: «Если отыщутся средства, необходимые для устройства общины, устрояйте».
Получив архиерейское благословение, старец Иларион решил начать дело с приобретения земли для будущей обители. Для этого он велел Александре Николаевне Голдобиной озаботиться покупкой имения и даже указал на соседнее владение помещицы Клишиной в количестве 362 дес. Теперь настала пора окончательно смутиться духом помощнице старца – приобретение такого большого участка земли для нищего, в сущности, старца ей казалось делом уж совсем невозможным. «Маловерная ты, Александра! – успокоил её Иларион. – Нам Бог поможет. Только веруй». Смирившись, Голдобина сторговала у Клишиной землю за 30 тыс. руб. и по благословению старца заключила договор, включавший в себя сроки уплаты суммы и даже неустойку за просрочку платежей или отказ от покупки. После этого Александре Николаевне пришлось несколько раз съездить и в Тамбов, и в Петербург, ходить по присутственным местам и по благодетелям и, как водится, много потерпеть оскорблений. И через некоторое время Голдобина собрала половину суммы. И такую веру имела она к старцу, что не усомнилась заложить своё имение, когда ему понадобились деньги для уплаты за землю. И вот когда приближался срок выплаты последней суммы, а недостающих 10 тыс. руб. всё не было, сёстры вновь пришли в уныние, боясь потерять и землю, и уплаченные уже деньги. И вновь утешал их старец Иларион: «Что вы так скорбите? Есть у меня такая добрая барыня, которая даст мне 10 тыс. рублей». И предсказание его сбылось дивным образом. Богатая петербургская особа Феодосия Тарасовна Громова, имевшая обычай благотворить на монастыри и всякие богоугодные дела, нечаянным образом, желая пожертвовать неизвестному ей тогда Троекуровскому затворнику всего лишь 100 руб., подала его доверенному лицу билет достоинством в 10 тыс. рублей. Впрочем, впоследствии, ближе узнав старца Илариона, она нисколько не жалела об этом случае и искренне считала, что «…чудо это свершилось по его святым молитвам и по Божию к нему благоволению».
Таким образом, в довольно короткий срок был приобретён участок земли в деревне Мочилки, послуживший к основанию иноческой женской общины в с. Троекурово.
К сожалению, самому затворнику Илариону не удалось окончить дело основания женской обители в Троекурово. К концу своей подвижнической жизни старец Иларион настолько ослабел, что не мог уже ходить в храм Божий, редко стал принимать посетителей, а кушать готовили ему раз в месяц. Питался он единственно просфорой и антидором со святой водой [9]. А за сорок дней до кончины затворник уже не вставал со своего диванчика и жизнь свою поддерживал в день несколькими глотками воды из своего головинщинского колодца, за которою нарочно посылал келейного. Последние дни земной жизни затворник Иларион не принимал никого, кроме своего духовника, сестёр Голдобиных и самых близких из послушниц.
За три дня до кончины Иларион пожелал святой водицы из Тюшевского колодца в честь иконы Царицы Небесной «Живоносный источник». Преданные старцу Илариону лица постарались исполнить последнее его желание – Голдобина послала за 40 вёрст за водой, которая и была ему принесена. Старец в это время лежал на диванчике лицом к стене; обернувшись, он перекрестился, проглотил две ложки святой воды, третью отстранил своей рукой и поблагодарил за любовь. После того он уже ничего не вкушал. Последнюю же исповедь перед кончиною принял его друг о. Никандр Тимофеевич Андреев – священник села Губино.
А 5 ноября (по ст. ст.) 1853 г. в самую полночь на восьмидесятом году от рождения Троекуровский затворник Иларион Мефодьевич Фомин тихо отошёл ко Господу, прожив в селе Троекурово 29 лет [10]. Четыре дня тело его лежало во гробе без всяких изменений при усердном чтении псалтыри. С раннего утра до поздней ночи служились панихиды об упокоении души почившего угодника Божия. Весть о его кончине быстро разнеслась по округе, и множество людей из соседних уездов – Данковского, Раненбургского, Елецкого, Липецкого, Козловского и Ефремовского – собрались отдать последний долг почившему подвижнику, благодетелю сирот и утешителю скорбящих, отцу и руководителю ищущих спасения, всецело и всю свою жизнь преданному Господу.
Из кельи в Димитриевский храм на отпевание тело затворника Илариона было вынесено самим помещиком с. Троекурово Владимиром Артемьевичем Раевским – племянником И.И. Раевского и наследником его имения – и другими почётными особами. В церкви от обедни до вечера было прощание. Прибывших проститься с подвижником насчитывалось, по одним данным, более четырёх тысяч человек [11], по другим – до десяти тысяч [12].
В продолжение всего времени до погребения тела затворника Илариона келья его и храм Божий наполнены были знатными лицами, духовенством, горожанами и крестьянами, богатыми и нищими – все теснились около гроба подвижника, желая воздать ему последнее целование, и оплакивали в нём своего общего отца духовного. Сама же келья и храм исполнены были неземным благоуханием, исходившим из гроба угодника Божия.
Наконец 9 ноября настоятелем Лебедянского Троицкого монастыря игуменом Сергием при участии местного благочинного и десяти священников совершены были заупокойная литургия и чин погребения почившего затворника. Разрешительную молитву прочёл духовник почившего – местный священник Симеон Димитриевич Песков, и когда приступил к гробу, чтобы вложить рукописание в десницу почившего, то, к ужасу его, пальцы Илариона как бы сами разжались и крепко взяли из рук его грамоту. О. Симеон отошёл, не помня себя от изумления и обливаясь слезами. Многие сёстры заметили его смущение, но приписали это скорби. Лишь потом он сам многим рассказывал об этом, и, по словам игумении Нафанаилы, она лично слышала от него этот рассказ.
Последнее целование усопшего продолжалось четыре с половиною часа. Честные останки старца Божия в простом деревянном, им самим приготовленном гробе, сокрыты были в ископанной им же пещере в ограде Димитриевской церкви, над которой вскоре устроена была деревянная часовня [13]. Позднее троекуровским помещиком Владимиром Артемьевичем Раевским на месте часовни и над могилой затворника Илариона была поставлена деревянная церковь во имя Владимирской иконы Божией Матери.
Так окончилась земная жизнь старца Илариона Троекуровского, бывшая неисчерпаемым источником добродетелей, высоких подвигов и духовных дарований. Главным завещанием старца было благословение на открытие при с. Троекурово женской монашеской общины. Вести все дела по её устройству затворник Иларион поручил своей душеприказчице Александре Николаевне Голдобиной, которая и принялась по его кончине за выполнение последней воли подвижника. Именно она вместе с другом и почитателем старца Фёдором Захаровичем Ключарёвым стали душеприказчиками при духовном завещании затворника Илариона и разделили между собой многие хлопоты и труды по устройству общины. Они же пожертвовали на это благое дело немалые суммы.
Вскоре после кончины старца Илариона Александра Николаевна Голдобина подала прошение Преосвященному Николаю (Доброхотову), епископу Тамбовскому и Шацкому, об учреждении при Димитриевской церкви с. Троекурово женской общины.
В 1856 г. Владыка Николай, горячо поддерживавший затворника Илариона в желании основать монашескую обитель в Троекурово, обратился с соответствующим прошением в Святейший Синод. Рассмотрев просьбу тамбовского Преосвященного, обер-прокурор Синода направил доношение в Министерство внутренних дел с изложением прошения епископа Николая: по просьбе девицы Александры Николаевой Голдобиной устроить при Димитриевской церкви с. Троекурово женскую общину, для содержания её она обязуется предоставить в полное владение находящиеся в том же уезде 362 дес. земли, завещанные собственно на этот предмет умершим мещанином Фоминым. Преосвященный сообщил, что при означенной церкви устроены 12 келий, в которых проживают до 33 вдов и сирот, посвятивших себя духовной жизни по примеру жившего при той церкви около 30 лет упомянутого мещанина Фомина, известного под названием затворника Илариона, и изъявляющих желание поступить в число сестёр предполагаемой общины. Владелец с. Троекурово гвардии поручик Раевский согласен на утверждение общины и жертвует под устройство оной до 3 десятин. Старец Иларион Фомин, по словам Голдобиной, купил у г. Клишеной в Лебедянском уезде при с. Троекурово (при д. Мочилки) 358 дес. 1480 саж., а в духовном завещании старца и в копии вводного листа по ошибке указано 362 дес. На докладе обер-прокурора Синода, сделанном 4 мая 1957 г. императору Александру Николаевичу, государь написал «согласен» [14].
Так при с. Троекурово Лебедянского уезда Тамбовской губернии была утверждена Иларионовская женская община. Законными актами за ней была закреплена земля в деревне Мочилки недалеко от Троекурово, приобретённая старцем Иларионом на собранные деньги в количестве около трёх с половиной тысяч рублей по купчей от 12 февраля 1853 г. [15] Ещё свыше трёх десятин земли в самом с. Троекурово для построек монастыря пожертвовала 24 октября 1858 г. жена гвардии поручика Владимира Артемьевича Раевского Софья Ивановна [16]. На этом участке находились в то время Димитриевская церковь, келейка затворника Илариона и жилища его послушниц.
Первой настоятельницей Троекуровской общины стала рясофорная монахиня Тамбовского Вознесенского девичьего монастыря Александра Александровна Зеленева, постриженная в мантию с тем же именем. При ней в 1859 г. иждивением владельца села Владимира Артемьевича Раевского над могилой старца Илариона вместо часовни был выстроен деревянный домовый храм во имя Владимирской иконы Божией Матери [17]. Освятил новую церковь настоятель Лебедянского Троицкого монастыря игумен Иоасаф.
Первое время службы в ней совершали священнослужители Димитриевской церкви, продолжавшей официально оставаться приходским храмом с. Троекурово. Лишь 23 сентября 1861 г. во Владимирский храм был назначен священник Пётр Иванович Покровский [18]. Он родился в 1813 г., окончил Тамбовскую духовную семинарию, до перевода в Троекурово с 1838 г. служил в Моршанском и Тамбовском уездах.
В 1862 г. трудами матушки Александры для общины были построены деревянные крытые железом корпуса [19], начато сооружение каменной ограды вокруг обители. В том же году слабая здоровьем настоятельница потеряла зрение и подала прошение об увольнении на покой. В начале 1863 г. монахиня Александра ввиду болезни была освобождена от управления общиной и уволена на покой в прежний свой Тамбовский Вознесенский монастырь, где вскоре и скончалась [20].
Новой настоятельницей Троекуровской Иларионовской женской общины в начале 1863 г. была назначена монахиня Севского монастыря Орловской губернии Макария (Домогацкая). При ней в обители были продолжены постройки, начатые матушкой Александрой, сооружены каменный корпус для настоятельницы и сестер, а также небольшой корпус для принятия странников.
14 октября 1863 г. Преосвященный Феодосий (Шаповаленко), епископ Тамбовский и Шацкий, просил Святейший Синод о причислении приходской Димитриевской церкви с. Троекурово к Иларионовской женской общине по причине неудобства исправления службы в домовой церкви обители, ставшей к тому времени тесной и ветхой. Новая владелица села – сестра Владимира Артемьевича Раевского графиня А.А. Бобринская – оказалась не против этого введения, но с тем лишь условием, что прихожане храма останутся ими и далее, с чем согласились и сами жители с. Троекурово, близлежащих деревень и причт храма. В это время в приходе с. Троекурово вместе с деревнями Выселки и Савинки насчитывалось 223 двора, в которых проживало 779 мужчин и 836 женщин [21].
В ответ на это прошение 13 января 1864 г. последовал указ Святейшего Синода №10586 о том, что Димитриевская церковь передаётся Троекуровскому монастырю [22]. Указ об этом из Тамбовской духовной консистории был получен в Троекурово 5 февраля, и с 1 марта 1864 г. Димитриевская церковь официально стала храмом Троекуровской Иларионовской женской общины. С тех пор и сама община по главному храму обители именовалась Димитриевской.
Церковь святого Димитрия Солунского – самый древний храм Троекуровского монастыря. Он построен в 1811-1814 гг. местной помещицей Прасковьей Михайловной Раевской вместо прежней деревянной церкви того же храмонаименования, стоявшей на берегу реки Красивая Меча. Главный престол её был посвящён святому великомученику Димитрию Солунскому, придел с правой стороны – святому великомученику Георгию Победоносцу, с левой – святому великомученику Иоанну Воину.
В трапезной части храма на хорах во всё пространство при основании храма были устроены ещё два придела – во имя святого Иоанна Предтечи и Архистратига Михаила. Позднее, по-видимому, после причисления Димитриевского храма к женскому монастырю, престолы на хорах были упразднены для расширения места в сравнительно небольшом для крупного села и общежительного монастыря храме.
Димитриевская церковь необычна по архитектуре – она двухколокольная. Западный вход храма украшен лоджией с двумя колоннами. В лоджии расположены входы на колокольню. Храм, его трапезная и даже апсида – двусветные. «Всходы извне ко оной церкви сделаны из мячковского камня». Храмовая часть представляет собой кубовидный двусветный объём, украшенный пилястрами, карнизами и увенчанный цилиндрическим барабаном второго яруса с куполом и главкой. На одной из колоколен местными помещиками были устроены часы с боем. На другой располагались колокола весом 21 пуд 14 фунтов, 4 пуда 35 фунтов и несколько малых [23].
