На северной стороне обители находилась маленькая деревянная, крытая железом келья для чтения Псалтыри. За алтарём Владимирского собора бережно хранилась сёстрами обители бревенчатая келья затворника Илариона, построенная для него тогдашним владельцем села Иваном Ивановичем Раевским ещё в 1820 г. На юго-западной стороне монастыря близ Ильинского храма располагался большой дерёвянный дом, построенный для себя Александрой Николаевной Голдобиной, в котором после смерти благотворительницы проживали насельницы обители. В юго-восточном углу монастырской территории близ Архангельской церкви находился большой двухэтажный корпус – низ кирпичный, а верх деревянный, построенный игуменией Нафанаилой в 1897 г. для приёма странников. В этом же здании помещалась и церковно-приходская школа, в которой в 1916 г. обучалось 3 мальчика и 16 девочек. Рядом – каменная кухня для рабочих. Внутри монастырской ограды вдоль всего её протяжения стояли 92 одноэтажных деревянных, крытых железом кельи, выстроенных насельницами обители для собственного проживания за свой счет. В северо-восточном углу монастыря находились два одноэтажных деревянных дома со службами, построенных в 1907 г. матушкой Нафанаилой для священника, диакона и псаломщика монастырских храмов. Кроме того, в юго-восточном углу располагались скотный и конный дворы с каменными постройками, несколько каменных амбаров и сараев были разбросаны по всей территории Троекуровского монастыря [83].
Вместе с широкой известностью и славой монастыря активно росло количество его насельниц, К 1914 г. в обители проживало 55 монашествующих, 55 указных и рясофорных послушниц и 152 послушницы, проживающих на испытании [84].
Кроме построек в самом Троекурово, монастырю принадлежали два дома – каменный и деревянный – в городе Лебедяни под № 2 и 3 в квартале 15 и № 4 на ул. Набережной, построенные в 1870 г. [85]
У Троекуровского монастыря было большое хозяйство, обеспечивавшее продовольствием многочисленных сестёр обители – плодовый сад, конный и скотный дворы, каменная ветряная мельница. Усадебной земли под самим монастырём насчитывалось около 6 дес. Кроме вышеуказанных построек, на монастырской усадьбе в Троекурово размещались фруктовый сад и огород. В одной версте от обители находился монастырский участок пахотной земли площадью 11 дес. Часть его также была занята фруктовым садом, обнесённым каменной стеной. Здесь же стоял деревянный домик для сторожей [86].
Монастырю принадлежали два хутора – так называемый Голдобинский в деревне Савинки, в 4 верстах от обители по дороге в Лебедянь, а также в деревне Мочилки, в 6 верстах от Троекурово, приобретённый при участии Ф.З. Ключарёва. В Савинках монастырские угодья насчитывали 200 дес. пахотной земли. На самом же хуторе были следующие постройки: деревянные дом для сестёр и кухня для рабочих, каменные скотный двор и рига, несколько деревянных амбаров. Большинство построек относилось к концу XIX – началу XX в. – периоду начальствования и активной деятельности в Троекуровском монастыре игумении Нафанаилы. На Мочильском хуторе, при котором насчитывалось 350 дес. пахотной земли, было ещё больше различных хозяйственных строений: ветряная деревянная мельница, каменные просорушка и рига с конной передвижной молотилкой и веялкой, каменные скотный и конный дворы, каменная кузница, каменный дом для проживания в нём сестёр, баня, каменный дом для рабочих, несколько деревянных и каменных амбаров. Здесь же находился пчельник из 200 ульев. Большая часть этих строений появилась при игумениях Анфисе и Нафанаиле в 1880-1890-х гг. [87]
Помимо сугубо сельскохозяйственных работ на монастырских хуторах, насельницы Троекуровской обители занимались вышиванием по канве гладью и золотом, тканьем ковров, украшением икон. Двусторонние ковры, изготовленные в Троекуровском монастыре, славились на всю округу. Нередко столичные паломники увозили их в Москву и Петербург [88]. Ковёр ручной работы, изготовленный монахинями Троекуровского монастыря, был и в келье старца Амвросия Оптинского, который все эти годы после своего судьбоносного посещения затворника Илариона поддерживал духовную связь с Троекуровской обителью и жертвовал деньги на её благоустройство и украшение.
К западу от монастыря в 2,5 верстах находилась приписная к нему каменная часовня на особо почитаемом святом источнике, построенная в 1841 г. помещиком И.И. Раевским. На этом месте, по преданию, и явилась Владимирская икона Божией Матери, именуемая Явленной. Часовня была построена Раевским одновременно с Успенской кладбищенской церковью, украшена им стенной живописью и иконостасом. В просторном, оштукатуренном снаружи здании часовни над святым колодезем находилась (кроме образов в иконостасе) большая Владимирская икона Богородицы в медной ризе – список с местной чудотворной иконы Божией Матери Троекуровской.
К этой часовне и святому источнику под ней ежегодно 21 мая (по ст. стилю) совершался крестный ход. После ранней литургии в храме св. Димитрия Солунского при многочисленном стечении богомольцев от монастыря с обеими Владимирскими иконами Божией Матери – местной чудотворной и Явленной – и другими святыми образами шествие двигалось между лощиной и живописной берёзовой рощей к высокому холму, где среди зелени и стояла часовня. Возле неё служился молебен Божией Матери с акафистом и совершалось освящение воды. Как вспоминали участники этих крестных ходов «…какое-то особенно благодатное чувство объемлет душу каждый раз, как приближаешься к этому благословенному месту. С особенным благоговением слушаешь акафист Царице Небесной; с особенным духовным наслаждением вкушаешь освящённую воду» [89].
Другой крестный ход совершался 26 июня в день празднования Тихвинской иконы Божией Матери вокруг Троекуровской обители с 1840-х гг. по заповеди старца Илариона в память полного солнечного затмения, происшедшего в этот день. Тогда по благословению затворника священник Савва Львов с насельницами и жителями села обошёл крестным ходом вокруг стен Димитриевской церкви, служа по всем сторонам ограды молебен Божией Матери, а на северной стороне у деревянной кладбищенской церкви отправил панихиду обо всех усопших христианах. По окончании крестного хода участники его с радостью увидели над собой чистое небо и возблагодарили Господа, даровавшего им в лице старца Илариона духовного утешителя, заступника и молитвенника. С тех пор Иларион заповедовал сёстрам ежегодно в день Тихвинской иконы Божией Матери совершать вокруг обители крестный ход, что свято исполнялось многие годы. Со временем местные крестьяне как-то постепенно забыли о сём благочестивом обычае, пока однажды в 1860-х гг. 26 июня сильный град не побил все посевы на их полях. Тут только сельчане вразумились и, признав в сём Божие наказание за свое нерадение, слезно просили матушку Макарию, бывшую тогда настоятельницей обители, поднять святые иконы и обойти не только вокруг церкви, но и по полям. С тех пор все жители Троекурово старались принять участие в этом крестном ходе, призывая на себя и своё поселение молитвенное заступничество затворника Илариона.
Таким представал Троекуровский Иларионовский женский монастырь со всеми своими храмами, жилыми и хозяйственными постройками, насельницами и священнослужителями, традициями и достопримечательностями многочисленным паломникам-богомольцам, посещавшим эту святую обитель в период её наивысшего расцвета – в начале XX столетия. Множество простого народа и представителей самых богатых и образованных слоев российского общества стремилось в то время в Троекурово – к гробнице великого угодника Божия старца Илариона.
Страшные и трагические д ля Русской Православной Церкви и всей России события 1917 г. и последующие времена безбожной советской власти принесли Троекуровской обители, как и всем православным монастырям, упадок и разорение.
Сначала власти особо не вмешивались во внутреннюю жизнь обители, не препятствуя жизни насельниц и проведению богослужений. Главное, что интересовало их в это время, это монастырские постройки и земля. В 1917-1922 гг. была муниципализирована часть монашеских келий – «Александровой В.С., Гридневой Е., Денисовой Н.С., Дубининой У.Е., Иншаковой А.П., Конагатовой А.М., Коленкиной Е.И., Куприяновой К.П., Лучавиной Н.Т., Прилепкиной Д.И., Трубниковой Н., Филатовой Е.А.», а также дом диакона. Некоторые хозяйственные постройки – кухня, трапезная, столярная и ледник были муниципализированы в 1918-1919 г., настоятельский корпус и псалтырная – в 1920 г. [90] К 1923 г. в этом списке были также «…гостиница, скотная и просфорня, которыми пользовался Троекуровский совхоз», не имея на то никаких документов [91].
В 1920 г. новой и последней настоятельницей обители стала монахиня Херувима (в миру Евдокия Гавриловна Ермолаева). Она родилась в 1852 г. в купеческой семье в Скопине Рязанской губернии. В Троекуровскую общину поступила 18 декабря 1866 г., 28 октября 1872 г. была определена указом, в 1873 – накрыта рясофором, а 4 марта 1897 г. пострижена в монашество. В начале XX в. основным послушанием монахини Херувимы было чтение псалтыри, а перед революцией она исполняла обязанности казначеи Троекуровского монастыря.
13 февраля 1920 г. сёстры заключили договор аренды на церковь с. Троекурово (в документах название храма не указано. – Прим. авт.), а 21 октября 1922 г. э| на монастырские постройки, оставшиеся в пользовании монашествующих, в т. ч. Владимирскую и Архангельскую церкви. 29 августа т. г. был заключён отдельный договор на приходскую Димитриевскую церковь [92].
К концу 1923 г. местные органы власти, от которых губернские требовали решительных действий по прекращению деятельности монастырей, официально рапортовали о закрытии Троекуровской обители и даже начали открыто распоряжаться её имуществом. 20 ноября 1923 г. были объявлены продажа различных построек монастыря и раздел их между местными ведомствами [93]. К сентябрю 1924 г. относится документ, наглядно подтверждающий тот факт, что жизнь в монастыре при советской власти постепенно становилась невыносимой: «В Троекуровском монастыре церковный совет монахинь передал 2 церкви ВИКу, зафиксировав эту передачу в протоколе, а также и передадут некоторые кельи, которые ныне никем не занимаются. Многие из монахинь желают выписаться из монастыря, по словам самих монахинь, это количество достигает 75 человек» [94].
Однако многие сёстры, несмотря на открытые гонения со стороны местных властей, не покинули Троекуровскую обитель. Продолжали совершаться богослужения в монастырских храмах, насельницы пытались вести хозяйство. Подтверждением этого служат документы 1926 г., когда во время переписи Троекуровский монастырь был выделен как отдельный населённый пункт с 95 хозяйствами и населением в 25 мужчин и 187 женщин [95].
В октябре 1924 г. Президиум Лебедянского уисполкома рассматривал вопрос «о сносе неиспользуемой религиозным культом в с. Троекурове» и пришедшей в ветхость кладбищенской церкви и постановил «против сноса таковой не возражать», но Успенский храм всё-таки простоял ещё несколько лет.
Новым рубежом в истории Троекуровской обители при советской власти следует считать 1927 г. Именно тогда власти окончательно встали на путь подготовки закрытия монастыря, запрета совершать в монастырском храме богослужения и муниципализации оставшихся зданий и построек.
В том же 1927 г. власти приняли решение о строительстве на месте монастыря крахмального завода. При этом монастырские постройки предполагалось снести и использовать как строительный материал. Документ того времени гласит: «Целесообразность использования зданий совхоза и монастыря как строительного материала обусловливается нахождением их на месте предполагаемой постройки крахмального завода. Зав. УОМХ Шилин. Техник Сорокин. Председатель УИК Дробышев» [96].
Вслед за эти пошла череда решений «народной» власти. В июне акт осмотра муниципализированных построек «бывшего монастыря» зафиксировал их непригодность к дальнейшему использованию. На основании чего волисполком просил санкцию на разбор части его построек – людской, кухни, надстройки над колодцем, двух келий, монастырской гостиницы – с использованием материала на ремонт других зданий совхоза [97]. 14 июня 1927 г. решался вопрос о продаже с торгов стены Троекуровского монастыря, прилегающей к усадьбам Жучкова, Улыбина и Архангельского [98]. В сентябре 1927 г. Липецкий уисполком постановил снести ввиду ветхости Успенскую кладбищенскую церковь – «продать с торгов на слом» [99]. В 1928 г. в доме настоятельницы монастыря, в котором к этому времени уже отсутствовали рамы, разместили спальное помещение пионерского лагеря. Так происходил процесс разрушения монастырского комплекса.
Но, слава Богу, что, видимо, по молитвам угодника Божия затворника Илариона Троекуровской обители было не суждено погибнуть окончательно. Власти переменили свое решение о сносе монастыря и строительстве на его месте крахмального завода.
Официальное решение о ликвидации монастыря последовало в 1930 г. Президиум ЦЧ облисполкома 4 июня 1930 г. принял решение «о закрытии 2-х женских монастырей: Сезёновского Иоанно-Казанского в с. Сезёново и Троекуровского Иларионовского в с. Троекурово Лебедянского района Елецкого округа в соответствии с пожеланиями населения, нарушением верующими условий договора и отказом верующих от пользования церквями – расторгнуть договор с верующими и монастырь ликвидировать. Использовать здания для местных общественных нужд» [100].
После этого были выгнаны из построенных на собственные деньги келий последние монахини. Фактически же изгнание насельниц началось ещё ранее. Основная масса монахинь и настоятельница были вынуждены покинуть Троекуровский монастырь ещё в 1929 г. В следственном деле бывшей послушницы Троекуровской обители Анны Матвеевны Костиной, проживавшей в монастыре с 1912 г. и обвинённой в 1931 г. в антисоветской деятельности, сохранилось свидетельство о последней настоятельнице монастыря матушке Херувиме: «Сейчас …ходит по селениям, старая, 80-85 лет. Часто бывает в с. Рождество. Останавливается у Жигаловой Веры Матвеевны и других, кто пригласит из церкви» [101]. Дальнейшая судьба матушки Херувимы пока остаётся неизвестной.
Кроме двух переданных местной власти храмов (Архангельского и Ильинского), два других – Владимирский собор и Димитриевская церковь – продолжали действовать почти до закрытия монастыря. В 1929 г. прекратились богослужения в соборном храме, и в нём разместился клуб совхоза [102]. Димитриевский храм действовал как приходской ещё несколько лет после закрытия монастыря. Богослужения в нём прекратились, скорее всего, после ареста и ссылки в 1933 г. последнего священника храма Георгия Васильевича Голубева. Сам о. Георгий находился некоторое время в елецкой тюрьме, затем был выслан в Вологду, где проживал до 1936 г. В 1937 г. о. Георгий Голубев вернулся в Троекурово, где вскоре и скончался. Похоронен он на приходском кладбище.
В том же году в с. Куймань Лебедянского района были арестованы, а затем и репрессированы последний настоятель Владимирского собора Троекуровской обители священник Тихон Иоаннович Архангельский и его супруга Хиония Ивановна, прославленные Архиерейским собором Русской Православной Церкви в 2000 г. в числе новомучеников и исповедников Российских.
Священномученик Тихон Архангельский родился 1 июня (по ст. стилю) 1875 г. в селе Попово Лебедянского уезда Тамбовской губернии (ныне с. Большое Попово Лебедянского района Липецкой области) в семье приходского священника Иоанна Михайловича Архангельского и его супруги Марии Никандровны. Знаменательно, что Тихон Иоаннович Архангельский, большая часть пастырского служения которого была связана с Троекуровским женским монастырем, был внуком священника Никандра Тимофеевича Андреева, долгие годы являвшегося духовным другом преподобного Илариона, затворника Троекуровского, и истинного основателя женской иноческой обители в этом селе. Накануне кончины затворник исповедовался своему духовному другу – священнику соседнего с Троекурово села Губино Никандру Андрееву, который долгие годы пользовался его постоянным благорасположением. Затворник Иларион предсказал в своё время отцу Никандру, что тот будет служить в Троекурово в монастыре, и это в точности исполнилось впоследствии. Священник пережил своего духовного друга почти на тридцать лет и имел возможность рассказывать своим внукам, в том числе и будущему священномученику Тихону, о великом подвижнике – затворнике Иларионе Троекуровском.
В 1893 г. Тихон Архангельский поступил в Тамбовскую духовную семинарию, которую окончил в 1899 г., после чего 5 сентября т. г. был определён в псаломщики к Успенской церкви с. Семёновка Козловского уезда. А 9 февраля следующего 1900 г. Тихон Иоаннович Архангельский женился на дочери священника с. Копыл того же Лебедянского уезда Иоанна Димитриева Хионии, а 5 марта т. г. в Покровском кафедральном соборе Тамбова Преосвященным Георгием, епископом Тамбовским, псаломщик Тихон Иоаннович Архангельский был рукоположен во диакона. А 19 марта т. г. в Тамбовском Казанском монастыре Владыка Георгий рукоположил диакона Т.И. Архангельского в священника к монастырско-приходской церкви во имя святого Димитрия Солунского при женском монастыре в с. Троекурово Лебедянского уезда [103]. Через четыре года – 15 мая 1904 г. – в связи с отделением Димитриевской церкви от Троекуровского монастыря и переводом штата монастырских священнослужителей во Владимирский собор обители о. Тихон был назначен настоятелем приходского храма святого Димитрия Солунского. С 1913 г. Тихон Иоаннович состоял в должности настоятеля Владимирского собора Троекуровского женского монастыря.
Добросовестный и ревностный молодой священник сразу же был привлечён к важному делу обучения и воспитания детей в духе Православной Церкви – до самой революции он состоял заведующим и законоучителем Троекуровской церковно-приходской школы, преподавал Закон Божий в местной двухклассной земской школе. На хорошем счету был о. Тихон и у епархиального начальства – несколько лет был духовно-судебным следователем 2-го Лебедянского благочиннического округа, а также помощником благочинного.
Голодные послереволюционные годы только усложнили и без того тяжелую жизнь троекуровского батюшки. К этому добавились проблемы, связанные с враждебным отношением к Церкви и её служителям со стороны советской власти. Семья о. Тихона как «вредного элемента» и «лишенца» облагалась повышенным налогом. В 1925 г. у Архангельских была конфискована одна из двух коров, ещё через четыре года священника и вовсе раскулачили, отобрали дом, практически всё, что было в доме, и оставшуюся домашнюю живность. Самого батюшку за эти годы несколько раз арестовывали. По воспоминаниям дочерей, он «сидел под арестом больной и простуженный по нескольку суток, приходил домой весь измождённый».
