Открытка иконостасной фабрики А.С. Иванова 1909 г.
Наверняка, одним из сюжетов для них в 1911 г. были собравшие тысячи людей на торжества, посвящённые 50-летию прославления святителя Тихона, епископа Воронежского и Елецкого, Задонского чудотворца, и открытия его святых мощей. Крестные ходы к Богородицкому монастырю от городских храмов и из Воронежа и Ельца, праздничные богослужения, официальный акт в здании женской прогимназии — всё это, по мысли устроителей торжеств, должно было быть воспроизведением «насколько возможно, того торжества, какое происходило при открытии мощей св. Тихона в 1861 г.».
Празднованию юбилея предшествовала серьёзная подготовка со стороны губернских и епархиальных властей, а одним из самых значительных мероприятий, приуроченных к торжествам, стал выпуск десятого номера «Воронежской старины». Юбилейный сборник «Прославление св. Тихона Задонского. 13 августа 1861 — 1911 года» готовился полтора года Воронежским церковным историко-археологическим комитетом с целью собрать все имеющиеся сведения о прославлении и открытии мощей Задонского чудотворца в 1861 г., а также достопамятностях, сохранившихся от святителя Тихона или связанных с его именем. Данный сборник стал заметным явлением в церковной и общественной жизни и самого Задонска и всей Воронежской губернии.
Одним из авторов его был археограф и краевед Сергей Николаевич Введенский. Родился он в октябре 1867 г. в с. Телелюй Липецкого уезда Тамбовской губернии, в семье священника. В 1887 г. окончил Тамбовскую духовную семинарию, в 1891 г. — Московскую духовную академию со степенью кандидата богословия. С 1891 г. Сергей Николаевич преподавал в Воронежском духовном училище русский язык и словесность, с 1910 по 1918 г. состоял в должности инспектора народных училищ Задонского и Землянского уездов. В 1918-1919 гг. возглавлял гимназию в Задонске. С 1919 г. С.Н. Введенский работал доцентом кафедры истории факультета общественных наук Воронежского университета, в 1924-1929 гг. возглавлял Воронежское краеведческое общество, в 1929-1930 гг. заведовал фундаментальной библиотекой Воронежского университета и был ответственным секретарём областного бюро краеведения ЦЧО. В 1930 г. Сергей Николаевич Введенский был арестован по так называемому «делу краеведов» и приговорён к 5 годам заключения. После отбывания срока проживал в Подмосковье, где и скончался в 1940 г. [48]
С конца 1880-х гг. С.Н. Введенский занимался изучением истории Тамбовского края, с 1890-х гг. — Воронежской губернии. Будучи членом ВУАК, ВЦИАК и ГСК, он стал автором десятков статей по истории Воронежской епархии, в том числе и Задонского Богородицкого монастыря. Именно Сергею Николаевичу принадлежит право первенства находки в архиве МАМЮ (ныне РГАДА. — Прим. авт.) самого раннего документа, в котором под 1614/1615 гг. упоминается Тешевская обитель. Наряду с иеромонахом Геронтием, С.Н. Введенский стал самым серьёзным исследователем прошлого Задонского края, навсегда вписав своё имя в его историю и культуру. В «Юбилейном сборнике» 1911 г. он написал статьи об одном из первых почитателей св. Тихона — прапорщике Якове Машонове — и сохранившихся изображениях Святителя, внеся свою лепту в изучение связанных с памятью Задонского чудотворца исторических обстоятельств и достопамятностей [49].
С.Н. Введенский. Фото 1920-х гг.
Другой наш земляк — липецкий врач, действительный член ВЦИАК и член ТУАК Михаил Павлович Трунов, также являвшийся одним из авторов упомянутого сборника, сообщил архиепископу Тамбовскому Кириллу (Смирнову), что рукопись жития св. Тихона Задонского, составленная его келейником, хранится в Липецке, в библиотеке созданного им Петровского общества распространения научных и практических знаний и по ней впервые должен быть издан полный текст жития в «Воронежской старине» [50].
Во время празднования 50-летия прославления Святителя было объявлено об учреждении при Богородицком монастыре «Братства св. Тихона», ставившего своей целью открытие и поддержание церковно-приходских школ в Задонском уезде, устройство духовно-нравственных чтений и бесед, открытие церковных библиотек и книжных складов для распространения среди народа духовной литературы, создание церковно-приходских попечительств и борьбу с пьянством среди народа посредством устного и печатного слова [51].
В 1911 г., по случаю полувекового юбилея со дня прославления Задонского чудотворца, Задонское уездное духовное училище, с 1865 г. находившееся в просторном трёхэтажном корпусе в северо-западном углу Богородицкого монастыря, получило почётное и ко многому обязывающее наименование Тихоновского. В этом — заслуга Задонского монастыря и его управителей, на протяжении всего существования данного учебного заведения проявлявших поистине отеческую заботу, как о самом училище, так и о его воспитанниках. Настоятель Богородицкого монастыря состоял попечителем училища, внося ежегодно на его содержание, по сведениям на начало XX в., 500 руб. При этом 40 учащихся находились на монастырском содержании и 20 — «на полусодержании»: последним предоставлялась пища и квартирное пособие по серебряному рублю в месяц на каждого [52].
В начале XX в. смотрителем Задонского духовного училища состоял кандидат богословия, статский советник Павел Алексеевич Марковский, помощником смотрителя — кандидат богословия, коллежский советник Виктор Фёдорович Федотов, учителем арифметики и географии — кандидат богословия, статский советник Александр Петрович Милов, учителем русского языка в старших классах — кандидат богословия, статский советник Сергей Николаевич Введенский, учителем латинского языка — кандидат богословия, коллежский асессор Яков Васильевич Поташев, учителем греческого языка — кандидат богословия Евстратий Георгиевич Кириако, училищным врачом — коллежский советник Аркадий Михайлович Чеглоков [53].
Благодаря поддержке и попечению со стороны Богородицкой обители стала возможной столь высокая по уровню организация процесса обучения, что, несмотря на высказанное епархиальным начальством ещё в 1900 г. намерение перевести училище в Воронеж, Св. Синод счёл более целесообразным оставить это духовное учебное заведение именно в Задонске, под заботливой опекой Богородицкого монастыря [54].
Юбилейные торжества в Задонске 1911 г., сделавшие город на это время одним из самых известных уголков Святой Руси, стали последним крупным событием в церковной жизни Задонского края. Впереди была революция 1917 г. и последовавшие за ней закрытия храмов и монастырей, неслыханное поругание православных святынь, мощей, гонения на веру и её служителей.
После февраля 1917 г. не все служители Церкви и верующие сразу поняли, что наступают времена ещё больших государственных и общественных потрясений, которые полностью изменят церковную жизнь и жизнь вообще.
В том же 1917 г. прекратился выпуск «Воронежских епархиальных ведомостей», печатным органом «духовенства и мирян Воронежской епархии» стала газета «Вестник церковного единения», первый номер которой вышел 22 июня 1917 г., а последний — 25 декабря 1917 г. С 1918 г. название газеты было изменено на «Воронежский вестник церковного единения». На страницах этой газеты летом 1918 г. был приведён один из характерных случаев «нового» отношения к священнослужителям в Задонске: в ночь под 16 июня вооружённый злодей проник в дом благочинного 1-го округа Задонского уезда Иоанна Драчёва и под угрозой смерти взял у него 100 руб., после чего скрылся [55].
До конца января 1918 г. в Задонске сохранялись все старые учреждения… все они враждебно встретили советскую власть… Положение сохранялось до 3 февраля [56]. Уже в марте в Задонск дошли первые декреты и постановления новой власти. Епархиальную газету с начала 1917 г. большевики превратили в рупор собственных решений, публикуя в ней декреты, приказы и постановления советской власти. Так, постановление народного комиссариата юстиции разъясняло задачи, поставленные законом об отделении церкви от государства. Особо подчеркивалось, что Церковь лишается «права юридического лица», а имущество её переходит «в непосредственное заведывание местных советов рабочих и крестьянских депутатов». При этом «никакие церковные и религиозные общества не имеют права владеть собственностью… Дома, земли, угодья, фабрики, свечные и другие заводы, рыбные промыслы, подворья, гостиницы, капиталы, все вообще доходные имущества, в чём бы они не заключались… отбираются от означенных обществ и бывших ведомств… Благотворительные, просветительные и иные общества… расходующие денежные средства на религиозные цели», подлежали закрытию [57].
После этого местные власти занялись церковными ценностями. Они постановляют: «…взять на учёт и под контроль всё монастырское хозяйство. Ввиду декрета Высшего совета народного хозяйства о реквизиции в пользу государства золотых и серебряных вещей весом свыше 16 золотников комиссариатам отдано распоряжение о том, чтобы с приступом к этой реквизиции… щадили религиозные чувства верующих» [58].
Анархия, воцарившаяся в стране после революции, привела к открытым грабежам: в июле 1918 г. вооружённые бандиты ограбили Задонский Тихоновский мужской монастырь. В с. Конь-Колодезь бывшего Задонского уезда местные жители захватили здание и всё имущество епархиальной псаломщической школы, занятия в ней прекратились [59]. В начале 1918 г. многие церковные школы Задонского уезда за неимением средств закрылись [60], при этом «преподаватели религиозных учений лишены всякого рода довольствия» [61]. Только до 1918 г. действовало Задонское духовное училище, многие годы бывшее главным образовательным учреждением во всём уезде. 23 июня 1918 г. было опубликовано объявление о переэкзаменовках на август, а 31 августа должен был состояться молебен и начаться занятия [62]. Однако 8-9 августа из-за отсутствия взносов от уездных приходских церквей было закрыто общежитие при училище и уволен его эконом Плотников. По причине нехватки денег намечалось сокращение и учебного года: занятия планировались с 1 сентября по 15 декабря и с 15 января по 9 марта [63]. Но и этим скромным планам не суждено было сбыться, и вскоре духовное училище было вовсе закрыто. А 13 октября 1918 г. «Советская газета» опубликовала следующее объявление: «Бывшие начальные школы, бывшее высшее начальное, бывшее духовное училище, бывшие мужская и женская гимназии преобразованы в школы 1-й и 2-й ступени. Начало занятий во всех школах 14 октября…» В том же 1918 г. в храмах заставили убрать все надписи, связанные с царской династией Романовых [64].
Начались издевательства над духовенством. По словам одного из священников, «…издевались над ближними и беззащитными… Издевательству над ним (сельским священством. — Прим, авт.) нет предела…». В одном из сёл Воронежской губернии «хулиганствующие запрягли вместо лошади в сани своего священника и так потешались над ним на глазах народа; в другом кощунственно венчали батюшку и матушку вокруг воза и за надругательство это потребовали деньги; в третьем — избили 70-летнего священника…» [65]. По свидетельству современника, «над Церковью совершается такое насилие, на которое в былые времена не отваживались татары» [66].
Власть начала настраивать и население против духовенства. 29 ноября 1918 г. последовала публикация в задонской «Советской газете», обвиняющая священство в том, что они выдают за деньги копии метрических свидетельств [67]. А 15 декабря в той же газетёнке последовал очередной выпад под красноречивым заголовком: «Не давайте попам засиживаться». Газета советовала: «»…хорошо бы гонять попов из прихода в приход, дабы за короткий промежуток времени они не сумели привыкнуть к населению…» [68] И подобное отношение, ставшее практикой местных властей, установилось на все годы советской власти.
В начале 1919 г. до Задонска докатилась страшная и трагичная для миллионов верующих атеистическая кампания по вскрытию святых мощей угодников Божиих, охватившая всю Россию. По указу из Москвы и заранее разработанному сценарию в Задонске были организованы кощунственные действия. Сначала подготовлено «общественное мнение», в газетах появился ряд провокационных статей, в которых предлагалось «обревизовать наш монастырь, чтобы убедиться, действительно ли там «покоятся» мощи св. Тихона, а не что-либо…» [69].
А 27 января 1919 г. вышло постановление Задонского уисполкома о вскрытии гробницы св. Тихона Задонского и создании комиссии, в которую включили представителей верующих, и уже 28 января в 4 часа в зимнем храме Рождества Богородицы Задонского Богородицкого монастыря произошло вскрытие раки с мощами святителя Тихона. Руководил эти кощунством председатель Задонской уездной ЧК Зиновий Шипулин [70].
Вскрытие мощей святителя Тихона Задонского. Фото 1919 г.
А 31 января 1919 г. «Советская газета» опубликовала акт вскрытия мощей и сообщила, что нашли «настоящую куклу из картона, ваты, костей и лохмотей (так в тексте. — Прим, авт.), которую толстопузые дармоеды выставляли не для светлой памяти крестьянина Тихона, а для того, чтобы использовать популярность решительного борца за права крепостных на свой счёт, для своего кармана» [71].
Вскрытие мощей святителя Тихона Задонского. Фото 1919 г.
1 и 2 февраля 1919 г. «Советская газета» опубликовала статьи «Кукла Тихона в Задонском монастыре» и «Второе открытие «мощей Тихона», из которых можно узнать о поругании святыни, организованном большевиками в Задонском Богородицком монастыре. В статьях звучали призывы: «Вон торгашей из храма! Вон лжепророков».
Все эти действия были настолько святотатственны и оскорбительны для чувств верующих, что даже местная интеллигенция осудила действия большевиков на страницах той же газеты: «Какое кощунство сделали над костями святого человека! Разве вы раньше не знали, что там кости? Это же всем известно. И кости ведь мощи» [72]. Но 23-25 апреля 1919 г. в кинотеатрах Ельца уже показывали фильм о вскрытии гробницы с мощами св. Тихона Задонского, откровенно глумясь над чувствами верующих [73].
Власти не ограничилась поруганием мощей святителя Тихона. 12 февраля 1919 г. та же комиссия вскрыла гробницы задонских праведников, погребённых в Митрофановой пещере под Вознесенским трапезным храмом [74].
13 февраля 1919 г. Задонский УИК потребовал, чтобы все оставшиеся в храмах уезда метрические книги были сданы, а 24 февраля 1919 г. разослал циркуляры, запрещающие проведение религиозных обрядов в общественных учреждениях и требующие убрать из них все иконы. 27 февраля уисполком высказался за проведение учёта церковного имущества, составление описей его и передачи общинам лишь в пользование [75].
Но задонские власти пока не очень спешили «затягивать гайки» в отношении Церкви в своём уезде. Поэтому 25 марта 1919 г. губернский отдел юстиции требовал от Задонского уисполкома «принять самые энергичные меры к скорейшему проведению в жизнь декрета «Об отделении церкви от государства» и предупреждал, что виновные в немедленном неисполнении распоряжений центра и губернского отдела юстиции об осуществлении декрета, будут незамедлительно предаваться суду Революционного Трибунала» [76]. 29 мая 1919 г. власти потребовали организовать призыв на службу лиц духовного звания в тыловое ополчение [77].
23 апреля 1919 г. уисполком приказал: «…немедленно представить объяснения, почему до настоящего времени богослужебное имущество, вопреки всем распоряжениям, не изъято из рук духовенства… Почему не отобрано небогослужебное имущество» [78]. Но угрозы не помогли, и 19 февраля 1920 г. появился новый документ: «…все монастырские помещения и всё небогослужебное имущество их, а также находящиеся при церквах (так в документе. — Прим, авт.) имущество и постройки — обращаются на нужды общенародные, главным образом органам социального призрения, народного образования и здравоохранения…» [79]. В итоге на все монастырские кельи в Богородицком и Троицком (Скорбященском) монастырях, где жили монашествующие, была оформлена аренда с платой 600 руб. за келью.
К концу 1920 г. окончательно решилась судьба Тихоновского мужского монастыря, известного под названием Скит, который в документах 24 марта 1921 г. уже числился закрытым [80].
К 1922 г. на все действующие храмы Задонского уезда, а насчитывалось их в это время 59, была оформлена аренда [81].
В этом же году, 22 января, учреждается Задонская епископская кафедра. По воспоминаниям задонского священника Алексия Пояркова, первым архиереем был назначен владыка Митрофан (Симашкевич), переведённый из Донской епархии, но вскоре перебравшийся в Москву [82]. В документах 11 апреля 1922 г. уже упоминается епископ Задонский Иоанн (Болховитинов), хиротонисанный архиепископом Воронежским Тихоном (Василевским) в Благовещенском соборе Воронежского Митрофанова монастыря из вдовых сельских священников по принятии монашества [83]. Произошло это, видимо, в рамках принятого Патриархом Тихоном ещё в ноябре 1920 г. постановления о самоуправлении (автокефализации) епархий в случае отсутствия канонического центра или невозможности связаться с ним [84]. Но, возможно, что на местах данное постановление толковалось шире. Тем более что архиепископ Тихон (Василевский) уже в начале 1922 г. проявлял склонность к обновленческому расколу [85]. В исторической литературе Задонские епископы считаются викариями Воронежских архипастырей [86]. В то же время сохранившиеся документы 1922 г. именуют Успенский городской собор Задонска кафедральным [87], что должно было бы служить свидетельством в пользу формальной самостоятельности Задонской епархии. Однако для послереволюционного «смутного времени» в истории Русской Православной Церкви в этом нет ничего удивительного.
Став епископом Задонским, владыка Иоанн пошел на компромисс с властями. Это время — один из тяжелейших периодов истории Церкви, когда совершалась конфискация драгоценных металлов и камней из храмов России.
Как известно, для повального ограбления церквей был найден благовидный предлог: изъятие «лишнего» ценного имущества Церкви для помощи голодающим с 1921 г. жителям Поволжья. «Комиссия по оказанию помощи голодающим Поволжья» действовала и в Задонском уезде. В Липецком и Воронежском облгосархивах сохранилось достаточное количество документов, чтобы весьма полно представить себе ход событий, приведших к тому, что храмы Задонска и в первую очередь Богородицкого мужского монастыря лишились всего, что могло быть названо драгоценным не по соображениям веры, а по оценке приёмщиков ювелирного сырья.
Протокол №10 заседания уездной комиссии по оказанию помощи голодающим Поволжья, на котором в присутствии епископа Задонского Иоанна был поставлен вопрос о необходимости изъятия ценностей из церквей уезда, это подтверждает. Сначала товарищ Казмин, член комиссии, сделал сообщение, где «обрисовал картину голода». Далее докладчик «рекомендует с целью предотвращения ужасов голода и оказания помощи голодающим об отчислении из церквей и монастырей части ценного имущества для расплаты за хлеб, предлагаемый Америкой». Епископ Иоанн, «высказывая солидарность с мнением, также рекомендует предложенный им способ разрешения этого вопроса в общем собрании верующих, причём со своей стороны окажет воздействие на духовенство и верующих к оказанию просимой для голодающих помощи» [88].
«Высказывая солидарность», епископ Иоанн, возможно, имел в виду, что именно Православная Церковь летом 1921 г. первой пришла на помощь голодающим. Тогда по благословению и при активном участии Святейшего Патриарха Тихона был образован так называемый «Помгол» — Всероссийский общественный комитет помощи голодающим, который святитель Тихон и возглавил, став его председателем. Позднее, 19 февраля 1921 г., Патриарх Тихон издал воззвание, которым разрешил церковно-приходским советам жертвовать в пользу голодающих драгоценные храмовые украшения, не имеющие богослужебного употребления [89].
Оглашённый на упомянутом заседании Задонской комиссии декрет ВЦИК от 23 февраля 1922 г. внешне вроде бы говорил о том же самом: «изъять… все драгоценные предметы… изъятие которых не может существенно затронуть интересы самого культа» [90]. Но вскоре стало ясно, что туманная формулировка декрета представителями советской власти, которым тайно велено было на самом деле «грести всё подчистую», и духовенством, пытавшимся ссылаться на богослужебные и исторические традиции, толковалась совсем по-разному. По распоряжению из Воронежа Задонский уисполком постановил: 27 февраля 1922 г. в 12 часов дня «созвать заседание уездной комиссии помощи голодающим, пригласить на каковое президиум коллектива верующих г. Задонска и архиерея для совместного обсуждения вопроса о помощи голодающим и изъятии церковных ценностей» [91]. От верующих и духовенства хотели получить формальное согласие на изъятие, чтобы грабёж прошёл без обострения ситуации. С той же целью допускалось, «когда нет возможности заменить драгоценные предметы менее ценными, оставлять потребное для богослужения…», но сразу же делалась оговорка: «за исключением золотых, кои изымаются во всяком случае» [92]. Большевики торопились приступить к изъятию ценностей, спекулируя на искусственно созданной трагедии в Поволжье: «ввиду того, что промедление в работе передачи церковных ценностей с каждым днём уносит тысячи человеческих жизней голодающих, приступить немедленно» [93].
Ограбление храмов ставило задачу концентрации ценностей в руках большевиков, но отнюдь не спасение голодающих. Во всех случаях оговаривалось, что замена храмовых ценностей на продовольствие недопустима, и в Задонском уезде 9 марта 1922 г. было объявлено: «Никакой реализации ценностей на месте не производится» [94].
Оценка изъятого церковного имущества. Фото 1922 г.
Воронежский губисполком ставил задачу: «Изъятие церковных ценностей должно начаться с 6-го числа сего (марта) месяца и закончиться не далее как в недельный срок». Это касалось городских храмов. Протоколом №1 от 17 марта 1922 г. зафиксировано решение «Подкомиссии по изъятию церковных ценностей от групп верующих» о приглашении трёх представителей от церковного совета и одного представителя духовенства «для окончательного определения предметов, подлежащих изъятию». От задонского духовенства делегирован был священник кафедрального Успенского собора г. Задонска Гермоген Лебедев, а община верующих уполномочила даже не трёх, а пятерых своих представителей для работы с подкомиссией. Это были В.Х. Емельянов, А.А. Бакулин, М.Д. Голубятников, И.М. Пичугин и И.Г. Петров [95]. Именно им и предстояло первым с ужасом убедиться в том, что конфисковать собираются вовсе не лишние кадила и подсвечники, а серебряное убранство святынь — двух рак святителя Тихона в летнем и зимнем соборах и оклад чудотворной Владимирской иконы Божией Матери. 20 марта на заседании задонской подкомиссии по изъятию ценностей постановили создать комиссию с включением в её состав верующих для составления списков церковных ценностей Задонского Богородицкого монастыря.
Вторым этапом был грабеж монастырей и сельских храмов. В сёлах предполагалось предварительно провести агитацию. С ней «районные уполномоченные должны справиться в период времени с 15 по 20 марта, со второй задачей — заключение договоров аренды — с 21 марта по 10 апреля и с третьей (изъятие ценностей) — с 11 по 15 апреля» [96].
11 апреля 1922 г. состоялось заседание Задонского уездного комитета по изъятию церковных ценностей. Комиссия рассмотрела опись церковных ценностей, находящихся в городском соборе, Задонском Богородицком и Скорбященском монастырях. Сроком изъятия предметов, относительно которых протеста со стороны верующих не было заявлено, назначили 12 апреля [97].
По всей вероятности, исполнители в сроки не уложились, а изъятие произведено неполное, и сроки исполнения были перенесены. Грабеж в храмах Задонска и уезда продолжился до мая.
В Богородицком монастыре провели обыски и нашли несколько мест, где монашествующие спрятали часть ценностей, не подвергшихся учёту [98].
По уезду изъятие ценностей шло быстро и без осложнений. Обманутые «священники всячески содействовали успешной работе». Благочинный писал: «Я жалею, почему советская власть эту работу не проводила осенью, тогда бы можно было спасти много голодающих». В итоге некоторые сельские священники оказались лишены возможности совершать богослужения из-за того, что у них не оставалось необходимых для священнодействия предметов. Сохранились прошения из приходов на имя епископа Задонского Иоанна, переданные им в «подкомиссию по изъятию», с просьбой вернуть хотя бы самое необходимое для отправления обрядов [99]. Естественно, подобные прошения чаще всего оставались без последствий. Не затем изымали, чтобы возвращать обратно. Масштабы содеянного поражают…
К 30 марта 1922 г. верующие г. Задонска уже «сдали»:
«1. 69 лампад, 2 подсвечн. и 4 кадила вес — 55 ф. 48 з.
2. 18 риз с икон и 2 оклада с икон вес 23 ф. 48 з.
3. 12 ручн. крест, вес 5 фунтов 26 з.
4. 3 тарел. вес. 2 ф. 9 з.
5. 5 лож., 1 вилка, 1 сахар, щипцы, 2 ручки от вилки и ножа, 1 руч. от копья, 1 ручка от ложки и кусок серебр. вес 1 ф. 77 з.
6. Венец и сияние с искусствен, камнями и роза вес 2 ф. 94 з.
7. 10 ковш., 16 винтиков, 1 звездочка вес 72 зол.
8. 1 Архимандр. крест с настоящ. топазами под паен. золот., 6 архимандр. крест, с искусствен, камн., два архимандритских креста с искусственными камнями и цепочками вес 2 ф. 20 з.
9. 4 наперсн. креста из них 2 с цепями, 1 Архимандрит, крест с цепью. Трое ручиц и 3 подвеска вес 1 ф. 71 зол.
10. Риза шитая жемчуг, и разн. камн. с иконы Скоропослушницы вес 69 зол.
11. 6 брил, в серебр., 1 алмаз в серебр. осыпан, розами, 1 топаз с алмазн. осып., 1 брил, с бирюзой и 4 алмаза в серебр. вес 3 з 17 д.. Всего серебр. 95 ф. 81 з. и вес камн. с оправ. И подшивкой к жемчугу 72 з. 17 д. Всего сдано 96 ф. 57 з. 17 д.
Задонский отдел социального обеспечения сдал ризу с иконы 2,5 вер. х 2 вер., медаль с датой 1881-1894, Георгиевский крест №19560. Вес 19 з.» [100].
Уже на 1 апреля 1922 г., т.е. до официально намеченного срока, в Задонском уезде (границы которого не совпадают с границами современного Задонского района — Прим, авт.) было «изъято: сосудов — 20, дискосов — 15, звездниц — 15, ковшиков — 9, тарелочек — 26, крестов — 19, лжиц — 13, лампад — 3, ковчегов — 6, копие — 1, обложки евангелий — 3, риз — 3, киотов от икон — 3» [101].
А 6 апреля 1922 г. изъята первая партия ценностей из Задонского Богородицкого монастыря общим весом 41 пуд 3 фунта 25 золот. и стоимость пять миллиардов шестьсот миллионов руб. [102]
10 апреля из церквей Задонского уезда изъято около 60 пудов ценностей. В связи с этим Задонский уисполком затребовал из Воронежа «автомобиль с караулом третьего разряда» для перевозки конфискованного [103].
К середине апреля 1922 г. ограбление задонских храмов в основном было закончено, и 21 апреля Задонский уисполком обсуждал «вопрос об отправке церковных ценностей» [104]. В общей сложности до 21 апреля из храмов и монастырей Задонского уезда было изъято 61 пуд 9 фунтов 21 золот. 5 долей драгоценностей. Стоимость их определили весьма приблизительно, но, тем не менее, даже по заниженным расчетам, она составила 7 436 240 000 руб. [105]
23 апреля составлен акт о передаче ценностей для транспортирования уполномоченному. Всего 28 мест общим весом с упаковкой 65 пудов 17 фунтов 7 золот. [106]
Воронежским губфинотделом было принято от командированного особуполномоченного подкомиссии по изъятию церковных ценностей Задонского уезда Апарина «Всего 27 мест с церковными ценностями, упакованными в мешки и деревянный ящик…» Мешки оказались порванными и потёртыми. При этом «Всего: вес с тарой 63 пуда 12 фунтов 55 золотников. Место №24 по описи значится под №23 ввиду разрушения деревянной тары вскрыто в Губфинотделе, причём, оказались в нем серебряные части от сени св. Тихона общим весом 1 пуд 15 фунтов 60 золотников (в таре) 21 фунт 84 золотника, а всего веса 1 пуд 37 фунтов 48 золотников (а был) 1 пуд 39 фунтов. Таким образом (общий вес) оказался 65 пудов 10 фунтов 7 золотников, а не 65 пудов, 17 фунтов 7 золотников. Недовес 7 фунтов» [107].
Но и на этом грабеж не остановился. 27 числа было изъято ещё 18 с лишним фунтов церковной утвари на сумму 500 000 руб.: 1 риза, 6 цат, 4 дискоса, 4 звездницы, 1 дарохранительница, 5 ложек, 7 тарелочек, 1 напрестольный крест, 1 оправа креста с камнями, 4 ковшика, 4 лампады [108]. 29 апреля в губфинотдел из Задонска поступили ещё «4 места»: 1) мешок весом 27 ф., 2) ящик весом 1 пуд. 23,5 ф., 3) ящик деревянный 7 ф. 63 з. 48 д., 4) ящик весом 2 п. 9 ф. был разбит в дороге. При взвешивании вес серебра из четвёртого ящика составил 1 пуд 27 фунтов 47 золотников. Вместе с перечисленным сдан крест напрестольный 1741 г. музейного значения весом 1 ф. 51 з. 72 д. из Задонского монастыря» [109].
По данным на 5 мая 1922 г., Задонский уезд сдал около 70 пудов серебра и 580 драгоценных камней [110].
В начале мая последовал новый этап ограбления храмов, продолжавшийся ещё два месяца [111], о чём свидетельствует опись изъятого из Никольской церкви с. Ксизово, датированная 9 мая 1922 г., где перечислено большое количество ценностей.
Лишь 30 июня 1922 г. на заседании президиума Задонского уисполкома член подкомиссии «по изъятию» Белозеров доложил, что работу можно считать законченной. Соответствующее официальное сообщение было направлено в губернский центр. Всего было изъято: золота — 74 золотника 57 долей (около 318 г.), серебра — 70 пудов 39 фунтов 74 золотника 1 доля (около 1 136 кг.) и драгоценных камней — 2 фунта 52 золотника 75 долей (1 кг. 23 г.). Причём, все драгоценные камни, всё золото и почти 57 пудов серебра были конфискованы в Задонском Богородицком монастыре. По ценам того времени (отражённым в частушке того времени: «Залетаю я в буфет — ни копейки денег нет, разменяйте десять миллионов») сумма награбленного составила 10 млрд. 44 млн. 585 тыс. руб. [112]
Вдогонку 12 августа из Задонска отправили в губфинотдел ящик с церковными ценностями весом 10 пудов 8 фунтов 72 золотника, но привезли в Воронеж всего 10 пудов. На этот раз то ли «недовезли» более 8 фунтов, то ли в губернии обвесили! [113].
