Продолжение IV главы I части книги «На степном пограничье: Верхний Дон в XVI-XVII веках».
По дорогам Верхнего Дона
Во времена, о которых идёт речь в этой книге, дорога была важнейшей составляющей жизни человека. Дороги связывали людей друг с другом. По широким степным трактам спешил, поднимая столбы пыли, сторожевой казак к воеводе с известиями о том, что на Олыме видели татар, а по тенистой дороге, огибающей столетние дубы Турова леса, из Ельца в Ливны крестьянин неспешно ехал на телеге по делам торговли. Широкий степной шлях наводил ужас на русского человека, если он, случайно переезжая через него, видел, что высокая трава сильно примята на несколько саженей в ширину. Это значило, что крупный татарский отряд проехал в этом месте, и теперь жди беды. Маленькая лесная тропа вела в самую глушь дубравы или липяга, где у предусмотрительн
Дороги связывали деревни, сёла и города. Дорога была признаком жизни, знаком хозяйственной освоенности среди диких земель Верхнего Дона. Заблудившийся путник первым делом искал дорогу, пусть старую и поросшую травой: даже такая, она давала надежду на спасение, помощь. Человек, едущий по дороге, не чувствовал себя так одиноко, как в степи или в лесу.
Весной и осенью, когда шли дожди, дороги исчезали, и ничего сделать было нельзя. Русский человек оказывался физически привязан к дому, во время войны даже приостанавливали
Большая и разветвлённая дорога вела из Воронежа на север. Она расходилась на несколько дорог, ведущих в разные стороны, и снова сходилась, минуя овраги и балки, ныряла в низины, обходила старые леса, вольно раскинувшиеся кое-где по правому берегу Дона. С тех пор, как в этих диких и малоосвоенных землях в 1585 году был основан Воронеж, он успел превратиться в крупную крепость с хорошими укреплениями и большим гарнизоном. Сёла Воронежа располагались под прикрытием Усманского бора и трёх рек: Дона, Воронежа и Усмани.
Воронежский уезд в эти годы был довольно обширным. Он даже занимал пространства вверх по Дону до Романова городища – центра земель бояр Романовых. Уезд делился на четыре стана – Чертовицкий, Карачунский, Борщевский и Усманский. Северные районы были заселены гораздо лучше, а вот южные — остались почти необитаемыми. Государство давало здешнему населению так называемые «ухожаи» — промысловые угодья. В 1629 году в Воронежском уезде было 62 населённых пункта [1].
Петляя, Воронежская дорога круто поворачивала на запад и вела путника по обширным степным пространствам в город-крепость Белгород. Повсюду, куда не кинь взгляд, простирались нетронутые целинные степи, где рос ковыль и редкие невысокие кустарники.
Белгород, Курск и Оскол были построены как русские крепости на юго-западных границах в 1598 году. Но этого оказалось мало, и в 1599 году появилась ещё одна крепость – Валуйки. Небольшие деревянные крепости строили за 3-4 месяца и заселяли исключительно служилыми людьми. Данный участок обороны считался очень опасным, так как и татары, и литовцы, и черкасы совершали постоянные набеги на эти земли.
Жизнь здесь проходила в тяжелых условиях, при которых заниматься торговыми или хозяйственными делами представлялось почти невозможным. Хлеб и припасы свозились сюда с Дона и Оки. Постоянное население этих крепостей было немногочисленным
Воронежский и Белгородский уезды располагались на территории обширных степей, но были слабо заселены. Их строительство знаменовало собой решительный шаг России по освоению пустующих целинных степных земель. Русские дороги здесь были извилисты и широки, часто пересекаясь с татарскими шляхами. По этим дорогам ездили смелые решительные держатели промысловых угодий — ухожаев, донские казаки и черкасы с днепровских порогов.
В верховьях реки Оскол стояла Оскольская крепость. Небольшой Оскольский уезд был очень слабо заселён. Крестьянские дворы здесь и вовсе были единичны [2]. Через уезд проходили два татарских шляха — Кальмиусский и Изюмский.
Другая часть большой Воронежской дороги шла вверх по Дону и разветвлялась на промежутке между Ливнами и Ельцом. На запад дорога вела к Ливнам. Путешественник, направляющийся с юга в эти земли, сразу замечал обилие лесов, а на свободных от леса участках — множество деревень и сёл. Ливенский уезд делился на четыре стана: Красный, Серболов, Мокрецкий и Затрудский. Только последний был назван по реке Труды, а остальные получили свои наименования от крупных лесных массивов. Через уезд проходила Муравская дорога, которую бдительно патрулировали ливенцы.
Город Ливны стоял на левом возвышенном берегу реки Быстрой Сосны в устье реки Ливны с 1585 года. За время своего существования он часто подвергался набегам татар, которые шли верховьями Быстрой Сосны, где было больше удобных бродов и переправ.
Город окружали две стены, одна защищала город, другая посад. Ливны были окружёны большой деревянной дубовой стеной, протяженность которой определялась примерно в 350 саженей. Вокруг города проходил внушительный ров глубиной более двух саженей. Ливны состояли из одиннадцати слобод, из которых шесть были населены казаками. Среди слобод одна называлась Беломестной, т.е. освобождённой от податей. Интересно, что она даже не считалась частью города, хотя и находилась рядом, за Сосной, но принадлежала к Красному стану [3]. Всего в Ливнах проживали около четырех тысяч человек. Примерно столько же жителей насчитывалось и в Ливенском уезде [4].
Ливенский уезд в эти годы остро нуждался в дополнительных укреплениях, а также служилых людях, прежде всего, помещиках. Но средств на строительство острогов и крепостей не было, а служилые люди неохотно переселялись в эти неспокойные места.
Если по Воронежской дороге ехать дальше на север, то путник скоро оказывался в Елецком уезде, который делился на четыре стана: Елецкий, Засосенский, Воргольский и Бруслановский. Северная часть Елецкого уезда была заселена лучше, чем другие части. По реке Красивая Меча охотно селились помещики, скупали здесь земли и крупные московские вотчинники. На западе уезда лежал большой Туров лес, за которым находились земли Ливенского уезда, а на север начинались земли данковских помещиков. К концу 20-х годов XVII века елецкие служилые люди и крестьяне хорошо освоили небольшие речки, впадающие в Сосну, а также вышли на берега Дона.
Елец, основанный в 1592 году, был одним из самых крупных городов Верхнего Дона. Здесь имелся обширный посад, а также ямская слобода. Город-крепость стоял на возвышенном берегу Сосны и надёжно защищал свой участок по этой реке. Елец очень напоминал по своему устройству Ливны, его также окружали две стены. Здесь было шесть казачьих слобод, Беломестная слобода за Сосной, монастырь Троицы, имевший много земельных угодий, слободу и деревни [5]. В эти годы в Ельце проживали около пяти тысяч человек, примерно столько было и в уезде.
По берегам Дона располагался Лебедянский уезд, который развивался быстрыми темпами, чему в немалой степени способствовало географическое положение: он находился под прикрытием хорошо заселённой северной части Воронежского уезда. Реки Меча, Дон и Воронеж здесь были труднопроходимы для татар, также как и огромные леса на востоке и юге уезда. Татары иногда поворачивали сюда, следуя по Ногайской дороге, обходившей реки Дон и Воронеж с востока. Но всё же главной целью татарской конницы, шедшей Ногайской дорогой, были Шацк и Ряжск, мешавшие им выйти к землями по Оке.
Лебедянская крепость была построена на высоком обрыве над Доном к весне 1613 года на месте села Лебедянское городище [6]. Лебедянь имела всего один ряд укреплений, защищавших только центральную часть города, а слободы были беззащитны перед нападением врага. В городе имелся монастырь, вероятно, две казачьих и одна стрелецкая слобода, а также одна слобода пушкарей и одна – кузнецов. Всего в Лебедяни проживало около двух с половиной тысяч человек [7].
Минуя Елецкий уезд, дорога вела к Данкову. Это был старый путь, которым ходили ещё первые русские сторожи в XVI веке, строители Ельца, Воронежа, Лебедяни, атаман Заруцкий и гетман Сагайдачный со своими отрядами. Данковские ворота встречали путника надёжным щитом и пускали внутрь, под свою защиту. Данков в эти годы уже потерял своё значение важнейшей пограничной крепости, он даже не относился к «польским» городам, т.е. лежащим на границе с Полем – огромной степью простирающейся до Крыма. Данков был окружён двумя стенами, имел примерно шесть храмов, небольшой монастырь, стрелецкую, пушкарскую, сторожевую слободы, а также слободу полковых казаков. Примерное количество жителей города составляло три тысячи человек [8]. Наличие сторожевой слободы указывает на то, что город по старой традиции ещё оставался важным сторожевым пунктом. До разорения Данкова Сагайдачным здесь ещё служили беломестные казаки, проживавшие, вероятно, отдельной слободой.
С Данкова дорога тянулась к Епифани, самому первому городу-крепости на Верхнем Дону, построенному в XVI веке. Епифань, возможно, имела один острог с восемью башнями. Здесь проживали только служилые люди: сторожевые казаки, стрельцы, полковые казаки и пушкари, и не было посадского населения [9]. Когда-то Епифань была крупной крепостью, имела большое число населения и надёжные укрепления. Теперь же город утерял военное значение. Всего в Епифани проживали около двух тысяч человек.
Данков, Елец, Ливны, Епифань и Лебедянь развивались в 20-е годы XVII века довольно быстрыми темпами. Масштабных татарских набегов в эти годы не случалось. Крестьяне охотно переселялись в эти края, часто нарушая действующие законы, всё больше прикрепляющие их к земле. Города, находящиеся в самой степи – Воронеж, Белгород, Оскол, Курск, всё ещё оставались военными крепостями, со слаборазвитым сельским населением. Здесь не хватало хлеба, а татарские набеги были заметно чаще.
Разные дороги лежали между городами Верхнего Дона, некоторые зарастали травой и становились почти не видны, особенно в годы, когда татары делали набеги чуть ли не каждую неделю. Другие дороги были слишком узки, здесь ездили сторожа и станичники. Но вскоре самая широкая дорога с глубокой колеей протянулась из всех городов на северо-восток, в земли бояр Романовых.
Ляпин Д.А. На степном пограничье: Верхний Дон в XVI-XVII веках. — Тула: Гриф и К, 2013. — 220 с.
Источник http://vorgol.ru/istoriya-eltsa/verxnij-don-16-17-v/po-dorogam-verxnego-dona/
Примечания:
1. Загоровский В.П. Белгородская черта. Воронеж, 1968. С. 41.
2. РГАДА.Ф. 1209. Д. 342. Л. 1-245.
3. Пясецкий Г.М. Исторические очерки горда Ливен и его уезда в политическом, статистическом и церковном отношении. Орёл, 1999. С. 54-57.
4. Мацук М.А. Город Ливны и Ливенский уезд в 1615/16 году. Т.1. Сыктывкар, 2001. С. 6.
5. См.: Ляпин Д.А. История Елецкого уезда в конце XVI-XVII веках. Тула, 2011.
6. Гамаюнов А.И. Лебедянь. Близость начала. // Записки ЛОКО. 2005. № 4. С. 17.
7. Цифра даётся по данным обыска 1628 года в связи со спором ельчан с боярином Романовым, данные приводятся относительно других городов. См.: Елецкая челобитная // Горлов В.П., Новосельцев А.В. Елец веками строился. Липецк, 1993. С. 340-366.
8. Елецкая челобитная // Горлов В.П., Новосельцев А.В. Елец веками строился. Липецк, 1993. С. 340-366. А также см.: РГАДА. Ф. 210. Оп. 20. Д. 6. Л.84-95.
9. Лаврентьев А.В. Епифань и Верхний Дон в XII-XVII вв. М., 2005. С. 179-180.
Статья подготовлена по материалам книги Д.А. Ляпина «На степном пограничье: Верхний Дон в XVI-XVII веках», изданной в 2013 году. В статье воспроизведены все изображения, использованные автором в его работе. Пунктуация и стиль автора сохранены.
