Задонский район. Тихоновский мужской монастырь

(Продолжение книги «Храмы и монастыри Липецкой и Елецкой епархии. Задонский район»)

Тихоновский мужской монастырь. Открытка начала XX в.

Находился монастырь в 7 км к северу от Задонска на берегу р. Проходня. По преданию, в этих уединённых местах любил бывать святитель Тихон, собственноручно благоустроивший найденный им здесь родник. Из воспоминаний его келейника Василия Чеботарёва известно, что помимо Тюнинского источника Святитель имел расположение душевное и к ещё одному природному исходищу вод «от Задонска в десяти верстах», куда частенько езживал на подаренной помещиком Бехтеевым одноколке, запряженной утомлённой годами лошадкой, которую святитель Тихон ласково именовал Стариком. «Пойди, Василий, заложи одноколку, — говаривал он Чеботарёву, — проедемся. Возьми с собою чашку и косу, накосим травы Старику, также и воды напьёмся там» [1].

Более ничего, как говорится, из первых рук, об источнике этом нам сегодня не известно. Но на протяжении десятилетий хранило о нём память народное предание, конкретно указывая, что бывал святитель Тихон у лесного родника на берегу речки Проходни. Там, где она прорезает «лесную дачу», принадлежавшую в большей своей части помещикам Викулиным. Передавалось также в этих рассказах задонских старожилов, что Святитель, бывая у Проходненского родника, своими руками его окопал и обустроил. Это был «колодезь с свежею и весьма приятною водой, бьющей из неуглублённого песчаного дна двумя фонтанами» [2], что с незапамятных времён струил воды из-под обрывистого, возвышенного левого берега малой лесной речки Проходни. Правый же её берег и доныне представляет собой обширную отлогую поляну, где действительно можно было вдоволь накосить сена. Не раз святитель Тихон говорил своему келейнику Чеботарёву: «Знаешь ли ты, Василий, какое здесь место? Здесь место святое и весьма приятное: как приеду сюда, ощущаю живость. Это место утешает дух мой радостию, точно рай земной» [3]. Даже и во 2-й пол. XIX в., по свидетельству иеромонаха Геронтия (Кургановского), упомянутое предание «сохранилось свежо», то есть основывалось на прямой передаче свидетельств очевидцев [4].

Отец Геронтий оставил нам весьма поэтичное описание местности, которую народное предание прямо связывало с уединёнными трудами и молитвами святителя Тихона на земле Задонской: «Здесь кругом по косогору… густо раскинулся строевой дубовый и берёзовый лес, а за лесом далеко расстилается зелёный ковер всколосившейся волнующейся нивы, в углублении которой, к западному горизонту, словно серебристая чешуйчатая змейка, тихо скользит по песчаному своему руслу река Дон. Какой очаровательный эффект замечается тут при закате солнца, когда последний багровый его луч, золотистою длинною лентой прорезая собою тёмную лесную тень, далеко стелется по земле; когда сонмы перелётных пернатых певцов производят здесь восхитительную чудную гармонию своим дружным пением и чириканьем. Неудивительно после этого, что тут, под прохладною тенью роскошной растительности, позлащаемой лучами заходящего солнца, любил предаваться благочестивым размышлениям угодник Божий святитель Тихон, когда он, живя на покое в Задонском монастыре, уединялся в эту чащу леса от треволнений мира» [5].

Действительно, несмотря на отсутствие этой детали в сообщении В.И. Чеботарёва о поездках ко «второму» источнику, вряд ли подлежит сомнению, что и в этом лесном уединении боговдохновенный старец-архиерей находил время для молитвы. Как свидетельствует тот же Василий Иванович, святитель Тихон не оставлял ни на минуту богомыслия даже и в загородных поездках: «Дорогою всё говорил… Либо с травы материю возьмет, или из Священного Писания какие тексты объясняет мне и всё наклонял к вечности [6].

Стихотворение, посвящённое святителю Тихону Задонскому. 1888 г.

Стихотворение иеромонаха Геронтия из рукописи о Тихоновском монастыре, посвящённое святителю Тихону Задонскому. 1888 г.

Более того, о. Геронтий считал возможным утверждать, что именно здесь, под журчанье родниковых струй, вливавшихся в тихие воды Проходни, «под влиянием роскошной картины природы он написал в своём замечательном по простоте изложения и высокой мысли труде «Сокровище духовное, от мира собиравмое» статью под рубрикой «Вода мимотекущая». «Что вода мимотекущая, — любомудрствует Святитель, — то и житие наше и всё, в житии случающееся. Видим, что вода в реке непрестанно течет и проходит, и всё, вверху воды плывущее, как то: лес, сор и прочее — проходит. Христиане! Так и житие наше и с житием все благополучие и неблагополучие мимо идет». Правда, уже в следующих строках о. Геронтий без каких-либо оговорок относит к источнику у Проходни всё, сообщённое о роднике Тюнинском Н.В. Елагиным — автором одного из наиболее ранних и авторитетных официальных описаний жития Святителя. А потому и предыдущее предположение инока- краеведа, возможно, объясняется желанием именно так видеть прошлое Тихоновской обители, насчитывавшей в то время лишь десяток лет [7].

Как видно из последующих известных публикаций, скупое «народное предание» стараниями насельников новооснованного монастыря с годами обрастало всё большими и неизвестными ранее подробностями. Распространяются истории о долгом проживании святителя Тихона и его духовного друга монаха Феофана на берегу Проходни, о посещении этого места иными людьми Божиими из Задонска. Все эти, не имеющие пока подтверждения «предания», нашли своё отражение не только в дореволюционной, но и в современной литературе по истории Тихоновского монастыря [8].

Вернемся, впрочем, в век XIX… Как известно, в обретении святых мощей епископа Тихона, Воронежского и Задонского чудотворца, случившемся в 1846 г. при строительстве нового Владимирского собора в Богородицком монастыре, активное участие принял и настоятель Задонской обители архимандрит Серафим, сподобившийся разделить эту радость с архиепископом Воронежским Антонием (Смирницким). И, будучи, несомненно знакомым с местными преданиями, о. Серафим решил вскоре выкупить в монастырскую собственность участок земли с Проходненским родником, дабы не оставалось и впредь в забвении это святое место, отдалённое от города и окружающих селений [9].

Родник и прилегающая к нему часть левого берега Проходни находились в то время в общинной собственности крестьян с. Тешевка. А потому архимандрит Серафим к «1852 г. склонил государственных крестьян пригородной слободы Тешевки к добровольному промену на находившийся выше сего участок земли, принадлежавший Задонскому монастырю, в одинаковом количестве 8 десят. 1 420 саж. и подал об этом формальное заявление в Петербург». Положительный ответ на запрос в столичные инстанции последовал не сразу. Но после года ожиданий наконец в 1853 г. «господин министр государственных имуществ вследствие сообщения ему определения Св. Синода от 3 ноября 1852 г., уведомил, что Воронежской палате государственных имуществ предписано допустить предположенный промен земли междугосударственными крестьянами слободы Тешевки и Задонским Богородицким монастырём». В результате обмен землями состоялся, и участок при Тихоновском роднике перешёл в собственность Богородицкого монастыря [10]. Тем не менее, оставались ещё нерешёнными проблемы обеспечения свободного доступа к роднику, ведь в те времена вся земля была в чьей-то собственности…

А потому архимандрит Серафим вступил в переговоры с Викулиными и нашёл полное понимание со стороны помещицы Елецкого уезда А.И. Викулиной, одной из собственников прилегающей к роднику «лесной дачи». Набожная госпожа Викулина последовала примеру старших своих родственников, вот уже два поколения так много делавших для увековечения памяти о трудах святителя Тихона на Тюнинском источнике, и пожертвовала в том же 1853 г. в пользу Задонского Богородицкого монастыря лесной смежный участок, в количестве 41 дес., состоящий на правой стороне крутого берега речки Проходни». Так у насельников обители Задонской появилась возможность проявить об этом благословенном месте должную заботу, дабы паломники могли посещать его удобно и беспрепятственно. Первым делом архимандрит Серафим озаботился несколько облагообразить поляну, где находился колодезь. «Улучшил самый вид колодца, поставив в него новый дубовый сруб на место сгнившего, утвердил тут деревянный голубец со святою иконою; в лесу же устроил пасеку для пчеловодства и при оной построил несколько жилых деревянных изб, в коих жили потом старички-иноки, присматривавшие за хозяйством. В таком виде это место, освящённое духовными подвигами святителя Тихона, оставалось до 1864 г.» [11].

Год 1861 вошёл в историю Задонска и всей России как год прославления святителя Тихона, епископа Воронежского, чудотворца Задонского. Это событие было одним из наиболее значимых для православной Руси XIX столетия. А потому и неудивительно, что многие христолюбивые благотворители обратили свои взоры в те дни именно на Задонск. Был среди таковых и некий господин Костомаров — помещик Ливенского уезда Орловской губернии. Расставаясь со своей жизнью земной в 1861 г., он по духовному своему завещанию отказал Задонской обители землю площадью 250 дес. (около 260 гектаров. — Прим. авт.), находившуюся «в Ливенском же уезде». Но по причине отдалённости сего места «удержать однако ж за собою это имение монастырю Задонскому было неудобно».

И тогда архимандрит Димитрий (Григорьев), с 1860 г. пребывавший в должности настоятеля Задонского Богородицкого монастыря, решил продолжить начатое о. Серафимом и использовать возникшую благоприятную возможность для расширения монастырских владений у Тихоновского источника на берегу Проходни. А потому костомаровское имение на Ливенской земле было тогда же выгодно продано «с разрешения епархиального начальства», а на вырученные средства архимандрит Димитрий «тогда же приобрёл покупкой равное количество земли с лесом (250 десятин) в Задонском уезде, в Семёновской лесной даче» [12]. По просьбе обители и с согласия владельцев прилегающих земель здесь заново было проведено размежевание, в результате которого новоприобретённый монастырём участок с севера примкнул к меже прежнего монастырского участка на берегу Проходни, включавшего часть левого берега лесной речки со святым источником, луговое её правобережье и 41 дес. леса, где разместились пасека и кельи иноков-пасечников.

Таким образом, в первой половине 1860-х гг. Задонский Богородицкий монастырь стал обладателем довольно обширной территории, непосредственно примыкающей к почитавшемуся в народе источнику, освящённому трудами и молитвами святителя Тихона Задонского. Это позволяло не только увековечить память о святости этого места учреждением здесь монашеской общины, но и дать таковой общине средства к существованию. Но зная, что получить согласие Св. Синода на основание новой обители будет непросто, архимандрит Димитрий, управитель не только деятельный, но и весьма дипломатичный, не торопил события. Для начала он позаботился об обустройстве и укреплении тех начатков монашеского общежития, что уже начали складываться в «Семёновской лесной даче».

Формально, речь изначально шла всего лишь об устроении в «лесной даче» малого деревянного храма во имя новоявленного угодника Божия, святителя и чудотворца Тихона «с тем, чтобы при этом храме находящаяся с восточной его стороны площадь была бы отведена под братское Задонского монастыря кладбище». Это было действительно необходимо, так как «при расширении монастырских построек хоронить умерших внутри обители Задонской стало уже тесно и в гигиеническом отношении неудобно, даже вредно» [13].

При удобном случае архимандрит Димитрий рассказал о своих намерениях правящему архиерею — архиепископу Воронежскому Иосифу (Богословскому). Владыка, немало потрудившийся для прославления святителя Тихона, одобрил предложенное задонского настоятеля и устно благословил его на осуществление задуманного [14]. То, что документально это не оформлялось, видимо, свидетельствует о уже тогда сложившемся намерении архимандрита Димитрия в перспективе основать у Тихоновского источника новый монастырь и добиваться его официального признания, дабы «почтить домом молитвенным и ознаменовать место, где нередко любил предаваться богомыслию при жизни своей угодник Божий». Тем более что в восприятии населения округи малая община монахов-трудников, жившая при пасеке, так, собственно, и воспринималась. Она вскоре получила «в народе» самобытное название Скит [15]. А с годами, глядя на уединённую, тихую жизнь тех, кому вверено было попечение о пасеке обители, многие монахи монастыря, из тех, что постарше, не раз обращались к отцу настоятелю с просьбой благословить их на «лесное безмолвие». Первым, кто получил такое благословение, стал иеросхимонах Тихон (Кривской), которого о. Геронтий именует «глубоко уважаемым старцем» [16].

Икона святителя Тихона Задонского с житием. Литография начала XX в.

О. Тихон, думается, не случайно избравший это имя при принятии великого ангельского образа, действительно в полной мере продолжил заповеданную святителем Тихоном традицию беззаветного, вне мира и его условностей служения Господу. Старец сей, известный строгой, благочестивой жизнью, родился в 1797 г. в крестьянской семье в слободе Лосевой Павловского уезда Воронежской губернии и в миру звался Михаил Кривской. По жребию попал он в солдаты и отдал военной службе 32 года, а в 1836 г. поступил послушником в Воронежский Алексеевский монастырь, где и был пострижен спустя 10 лет в монашество под именем Митрофана. В году следующем совершилось рукоположение его во иеродиакона, а затем — в иеромонаха. В 1860 г. указом Воронежской духовной консистории о. Митрофан перемещён был в Задонский Богородицкий монастырь. Здесь по склонности к уединённому богомыслию в 1861 г. избрал он для жительства созданный попечением архимандрита Димитрия Скит на берегу Проходни. В 1862 г. принял он в стенах Богородицкого монастыря схиму, ибо в Скиту не было церкви, чтобы совершить великий постриг. Появилась она в лесной обители лишь спустя 3 года — деревянная церковь, освящённая ещё самим святителем Тихоном в бытность его на Воронежской кафедре, перевезена была в Скит в 1865 г. из с. Гнилуша Задонского уезда [17].

Старинный деревянный храм был поставлен на высоком каменном фундаменте и обложен снаружи кирпичом. Внутри и снаружи церковь была оштукатурена. Высота её до карниза составляла 2 саж. 2 арш., высота с крестом — 27,5 арш., ширина — 6 саж. 2 арш., длина — 12 саж. 2 арш. Храм имел 20 окон (из них 6 малых) и на главке 3 окна. Двери — одна двустворчатая и одна одностворчатая. Главный иконостас храма имел размеры: высота — 13 арш. 6 верш., длина — 15 арш. 12 верш. Два придельных иконостаса: высотой 5 арш. 5,5 верш., длиной 11 арш. Храм был тёплым и отапливался тремя голландскими печами [18].

Главный престол скитского храма был посвящён святителям Митрофану и Тихону Воронежским, Дмитрию Ростовскому и Кириллу Александрийскому и освящён 21 сентября 1865 г. В правом приделе 19 августа 1865 г. престол освящён в честь прп. Сергия Радонежского, прп. Саввы Освящённого, св. Феофана Милостивого и св. муч. Исидора; левый придел освящён 29 авг. 1865 г. в честь прп. Исидора Пелусиота, прп. Иосифа Песнописца, св. муч. Доримедонта, прп. Иосифа Волоколамского и Собора Архистратига Михаила [19].

В каменном этаже храма до 1875 г., пока не была сделана пристройка с северной стороны, размещалась братская трапезная и кухня [20]. В том же 1865 г. с западной стороны к Тихоновскому храму пристроен двухэтажный деревянный, обложенный кирпичом корпус для братии. В корпусе первоначально располагались и настоятельские покои. Высота его до карниза 2 саж. 1,5 арш., ширина — 6 саж. и длина 11 саж. 8 верш. В нижнем этаже корпуса 17 окон, в верхнем — 20. Отапливался он 10 печами [21]. Корпус оканчивался «небольшой деревянной колокольней, что составляет как бы параллельную симметрию фасада» [22]. В храме «у ворот южной двери у правой стены» стоял «серебряный небольшой ковчежец», в коем находились «несколько частиц св. мощей восточных и русских святых. Над ковчежцем устроен был золочёный изящный балдахин», с передней стороны его висели зажжённые лампады [23].

Под сводами этой старинной Тихоновской церкви и состоялось отпевание иеросхимонаха Тихона, скончавшегося 7 октября 1866 г. Строгость жизни и мудрые благочестивые советы старца, бывшего духовником братским, привлекали к нему во дни жизни земной многих, жаждавших спасения своей души. Он всех утешал благодатным словом Священного Писания и подкреплял духовными примерами, проверенными собственным опытом. А потому память об иеросхимонахе Тихоне сохранялась и почиталась местно на протяжении нескольких десятилетий, вплоть до послереволюционного разорения. И духовные подвиги, а также детали пребывания о. Тихона в Скиту дали почву для смешения памяти о двух единоимённых праведниках, подвизавшихся в лесном уединении на берегу Проходни… Упокоен иеросхимонах Тихон был с правой стороны алтаря новоустроенной церкви [24].

Тихоновский храм обители. Фото начала XX в.

Рядом с храмом разместились келии насельников, которых с каждым годом становилось больше. Был в их числе и ещё один праведник, память о коем заслуженно почиталась в лесном монастыре — схимонах Спиридон, как и старший его современник — иеросхимонах Тихон, также перешедший в эту пустынь из Задонского монастыря по любви к уединённой жизни. Спиридон (Куликов) в мирской жизни был военным и служил хорошо — уволился «с правом кандидата на офицера». Но избрал он часть благую и в 1850 г. поступил послушником в Задонский Богородицкий монастырь. Пострижен в монашество в 1867 г. с именем Сосипатра. В схиму же облекся в 1870 г. с прежним именем Спиридон. По словам о. Геронтия, несомненно, лично знавшего старца: «Он за несколько дней предузнал свою кончину; умер тихо 23 мая 1881 г. с Иисусовою молитвою на устах, лобызая при этом находившиеся в руках его монашеские четки. Погребён был с правой стороны алтаря Тихоновской церкви — рядом с могилою иеросхимонаха Тихона» [25].

Здесь же, за алтарем храма во имя святителя Тихона, покоился и иеромонах Мелхиседек, подробности жития коего от нас сокрыты. Но достоверно известно, что почиталась его память в лесной обители, ибо старец при жизни своей отличался «редкою честностью и правдивостью своего характера» [26].

Рядом с этими столпами благочестия спасались в лесном уединении и другие достойные старцы. Архимандрит же Димитрий делал всё, чтобы возлюбившие уединённое безмолвие ни в чём не нуждались и жили привычным монашеским уставом. Причём, на обустройство Скита шли в первую очередь личные средства о. Димитрия. «Заботясь существенным образом об упрочении экономической стороны во вновь возникшей Тихоновской обители, строитель её, незабвенный отец архимандрит Димитрий, не жалел на её благоустройство ни своих трудов, ни собственных средств, которых, по словам лиц, пользовавшихся доверием покойного старца, положено было им в основу обители немало» [27]. А потому спустя три года после устроения здесь храма, «всё тут … походило уже как бы на монастырь» [28].

Но одних личных средств архимандрита Димитрия, даже и подкреплённых щедрыми, но разовыми даяниями жертвователей, конечно, хватало только на неотложные нужды «как по отношению содержания братии, так и на достройку самой обители, требовавшей ещё многого. Поэтому вскоре стало ясно, что нелегко будет отцу архимандриту довести начатые труды до видевшегося в благочестивых помыслах финала — украшения места сего святою обителью». «И только одно сильное упование на невидимое содействие святителя Христова Тихона подкрепляло старческий дух и энергию в деятельном распорядителе, задавшемся почтить домом молитвенным и ознаменовать место, где нередко любил предаваться богомыслию при жизни своей угодник Божий. Ежедневно усердно молился старец пред нетленными мощами святителя Тихона, прося его благодатного содействия в начатом действии и услышан был от благоговейства (Евр. 5, 7)» [29].

Сегодня не так легко представить, в сколь непростой ситуации оказался архимандрит Димитрий, управлявший Задонским Богородицким монастырем в годы, когда обитель получила бесспорную общероссийскую известность, ко многому обязывающую настоятеля. Приток паломников, многократно возросший после официального прославления святителя Тихона Задонского, понуждал первого среди братии с куда большим рвением заботиться об устроении храмов и зданий монастыря, покоящего святые мощи, нежели того требовали обстоятельства от предшественников. И это делалось, ибо вторая половина 1860-х гг. для Задонского Богородицкого монастыря — время непрерывных ремонтно-строительных работ. Одновременно архимандрит Димитрий находил силы и средства на устроение монашеской общины на берегу речки Проходни. Понести такое, пожалуй, было выше простых сил человеческих, и в том, сколь успешны были труды архимандрита Димитрия, нельзя не увидеть благодатной помощи по молитвам святителя Тихона, об увековечении памяти коего так заботился задонский настоятель.

Причём архимандрит Димитрий понимал, что забота о возведении зданий — лишь первый шаг в устроении новой обители, которая виделась ему в этом месте. А потому внимателен был, благословляя сюда на жительство иноков своих, и лично неопустительно наблюдал, как устраивается внутренняя жизнь Скита. Бывая здесь, оставался и на несколько дней, служил в храме, обязательно беседовал с братией. «Говаривал всегда просто, но назидательно… Особо советовал уделять время богомысленному чтению святых отцов». А тем, кто из-за послушаний или по безграмотности не имел возможности взяться за книгу, рекомендовал чаще собеседовать со старцами. Иеросхимонах Тихон, схимонах Спиридон, иеромонах Мелхиседек по благословению отца архимандрита в разные годы наставляли братию, разделявшую с ними лесное уединение. «Это старцы благочестивые, сознательно потрудившиеся долгое время в святой обители. Они худому не научат», — приводит подлинные слова архимандрита Димитрия об этих духовных наследниках святителя Тихона иеромонах Геронтий [30].

И неудивительно, что вскоре, «даже самая внутренняя жизнь этого зародыша обители монашеской, получившей в народе самобытное название Скит, напоминала уже своим установившимся строгим чиноположением о жизни отшельнической — пустынной, основанной на началах общежительных» [31]. Удалённость лесной монашеской общины «от шума городской суетливости», установившееся попечением архимандрита Димитрия «внешнее и внутреннее благоустройство и благоприличие» особо отмечались и паломниками, которые уже считали обязательным, поклонясь мощам святителя Тихона, побывать не только у Тихоновского источника на окраине Задонска, но и направить стопы свои на берег Проходни. Сюда нередко приезжали «люди именитые и здесь с восторгом заявляли о своём желании не расставаться с приятным и спасительным уединением, благотворно веющим на душу, приближающуюся к Богу — молитвенно» [32]. Не имея возможности исполнить горнее движение души на деле, будучи обременены жизненными обстоятельствами, они охотно благотворили зарождающемуся монастырю. Но, по воле Господней, не этим благочестивым мужам, а блудному сыну, за мирской суетой временно оставившему попечение о Вечном, суждено было сделать решающий вклад в осуществление благой мысли, лелеемой архимандритом Димитрием.

В 1865 г. дела привели в Задонск тамбовского помещика статского советника Василия Петровича Воейкова (1785-1880). Родился он в старинной дворянской семье, в 1806 г. поступил на службу в Тамбовский почтамт, где беспорочно прослужил 25 лет. В 1834-1837 гг. был депутатом от дворянства по Лебедянскому уезду, владел крупным конным заводом в с. Лаврово Тамбовской губернии, основанным в 1842 г. Воейков стал одним из организаторов Лебедянского скакового общества и был его казначеем с 1832 г. [33]. Василий Петрович вкладывал средства в приобретение земель, стал владельцем имений в нескольких уездах Тамбовской губернии, был дважды женат, имел трёх сыновей и дочь. При этом Воейков «в бессмертие души не верил, спасением того, чего по его мнению не существует, не занимался» [34]. Но вот пути жизненные несомненным промыслом Господним привели Василия Петровича в Задонск, где и состоялась встреча его с архимандритом Димитрием, которую сам Воейков вспоминал такими словами: «Отец архимандрит Димитрий — это друг души моей. Он меня, заблудшего, как Плакиду, научил верить и знать Бога. Когда я первый раз приехал в Задонск в 1865 г., его привет, внимание и духовно-нравственная беседа так подействовали на меня, что я с этого раза увидел всю пустоту своей жизни. И молиться стал, и верить стал в бессмертие души с надеждою и упованием на благость Творца, а дотоле я всё это отвергал и над всем святым глумился. Тут после долгих лет моей беспечной жизни я исповедывался и приобщился Святых Христовых Таин» [35].

Повторно, уже именно на богомолье, В.П. Воейков приехал в Задонск в 1866 г. И именно в этот приезд «он, между прочим, посетил… и… лесную дачу, где любил при жизни уединяться святитель Божий Тихон. Г-ну Воейкову настолько понравилась тут роскошная местность и самый скромный иноческий приют, устроенный при монастырском кладбище, что он вознамерился неотложно устроить здесь своими собственными средствами самостоятельный мужеский общежительный монастырь в память имени святителя Тихона» [36].

Тихоновский скит в это время продолжал обустраиваться и благоукрашаться попечением архимандрита Димитрия. В 1866 г. с северной стороны его построен одноэтажный деревянный, обложенный кирпичом трапезный корпус размером 4 саж. 2 арш. на 16 саж., высотой до карниза 2 саж. 8 верш, с 34 окнами, 3 русскими печами и 6 голландскими; в корпусе разместились братская кухня, пекарня и просфорня [37]. В 1869 г. построены две угловые кирпичные башни ограды монастыря. Башни в два этажа имели высоту до карниза 2 саж. 2 арш. В башне было три окна больших и три малых, «продолговатых». Покрыты башни белой жестью. Катни отапливались. В 1868, 1870 и 1885 гг. построены три одноэтажных деревянных корпуса размерами: 1) 2 саж. 2 арш. х 5 саж. 2 арш.; 2) 3 саж. 10 верш. х 3 саж. 10 верш.; 3) 2 саж. 2 арш. х 6 саж. Два последних находились с западной стороны монастыря. Из хозяйственных построек в монастыре были ледник и несколько каменных амбаров. Кроме того, вне обители расположены были также гостиница и три странноприимных дома, построенные в 1870, 1874 и 1877 гг. [38]. Гостиница и странноприимные дома могли принять одновременно 150 богомольцев.

Тем временем в 1872 г. Василий Петрович Воейков начал хлопотать об учреждении здесь отдельного монастыря, обеспечив его материально. Для осуществления этой благой цели Воейков приобрёл в 1869— 1871 гг. имение в Данковском уезде Рязанской губернии при сельце Золотуха (Золотухино), состоящее из трёх участков земли общей площадью 800 дес. Став полноправным собственником новоприобретённой недвижимости, Воейков в 1871 г. пожертвовал часть земель (421 дес. 171 саж.) с постройками и инвентарём в вечную собственность будущей обители. Оставшаяся часть имения, «составляющая отдельный без построек участок» в 378 дес. 1 008 кв. саж., также закреплялась за основываемым монастырём, но требовала «очищения некоторых обязательств» — через посредство духовного завещания душеприказчикам. Вместе с участком земли в с. Золотуха монастырю были переданы: а) домовая церковь, б) помещичий дом со всеми службами, в) рига, гуменные постройки и машины — молотильная и веяльная, г) разные земледельческие орудия, д) 40 голов лошадей, 100 голов рогатого скота, 200 голов мелкого и 300 колод пчёл и е) сады на 8 десятинах [39]. Задонскому мужскому монастырю переходил участок чуть более 16 дес., позволявший его насельникам расширить уже принадлежавшую обители лесную дачу в районе деревень Локтево-Панарино современного Задонского района. Эта часть дарения, видимо, была связана с необходимостью переноса монастырской пасеки. И именно сюда её и перенесли — не случайно задонские старожилы именовали этот лес не иначе как пчельник. Кроме того, Воейков взял на себя прямое обязательство выплатить так и неуплаченные до того времени 10 000 руб. за землю, на которой располагался Скит, а также выстроить в новом монастыре между церковью и колокольней «на каменном полуэтаже деревянный корпус» [40].

Оформив нотариально все вышеупомянутые обязательства, Василий Петрович сообщил о сделанном правящему Воронежскому архиерею — архиепископу Серафиму (Аретинскому), который поддержал богоугодное начинание. И прошение статского советника В.П. Воейкова об основании нового монастыря под Задонском 17 —20 января 1872 г. поступило в канцелярию Святейшего Синода в сопровождении представления за подписью Высокопреосвященнейшего Серафима [41]. Воейков в своём прошении писал следующее: «…Благоговея к месту, освящённому молитвою, стопами и трудами угодника Божия святителя Тихона, я желаю увековечить оное в памяти будущих православных поколений устройством на сем месте отдельного общежительного мужского монастыря» [42]. Изложив далее финансово-имущественные аспекты основания нового монастыря, в 6-м пункте прошения Василий Петрович «всеподданнейше» просил, «дабы повелено было открыть при кладбищенской церкви Задонского монастыря на принадлежащем оному участке земли в 100 десятин особый самостоятельный мужской общежительный монастырь под наименованием Тихоновского» [43].

Причём Воейков особо оговаривал, чтобы настоятель предполагаемой обители был назначен «с согласия моего» по указанию Задонского настоятеля архимандрита Димитрия. А также, чтобы братии из Задонска было предоставлено право преимущественного поступления в новую обитель, но при этом, чтобы был наложен запрет на переход из нового монастыря в Богородицкий. Указывал Василий Петрович и на свое желание, «чтобы вновь предполагаемая обитель состояла под главным надзором и влиянием того же архимандрита Димитрия, с особенным усердием положившего основание обители» [44].

Синодик Тихоновского монастыря из рукописи иеромонаха Геронтия. 1888 г.

Прошение В.П. Воейкова об основании нового общежительного монастыря под Задонском, вполне материально обеспеченное, в Синоде было принято благосклонно и рассмотрено без промедления. Предположительно, решающей оказалась позиция митрополита Новгородского и Санкт-Петербургского Исидора (Никольского), весьма почитавшего память святителя Тихона Задонского и всё с ним связанное. Впоследствии в Тихоновском монастыре имя митрополита Исидора поминали за литургией как «первого благорасположенного покровителя к новой обители» [45].

Некоторое время заняла формальная переписка. Так, например, был направлен особый запрос в Богородицкий монастырь, и «монастырь на запрос по вышеизложенному прощению В.П. Воейкова выразил полное согласие как на учреждение самостоятельного монастыря, так и на предложенный обмен земельными участками» [46].

На подготовку различных документов ушли оставшиеся месяцы 1872 г., а уже в начале нового 1873 г. последовало определение Св. Синода от 17-29 января об учреждении мужского общежительного монастыря близ города Задонска. Этот документ был представлен обер-прокурором Синода Д.А. Толстым на утверждение императору Александру II, который 31 мая 1873 г. высочайше соизволил его утвердить, о чём сообщено было Воронежскому архиепископу Серафиму указом Св. Синода от 10 августа того же года за №2621 [47]. Владыка сразу же поспешил поделиться радостным известием «о таковом высочайшем соизволении» с Богородицким настоятелем архимандритом Димитрием. Официально же это извещение оформлено было в виде указа Воронежской духовной консистории №6286 от 10 сентября 1873 г., который формально доводил до сведения настоятеля Богородицкого монастыря «о воспоследовании высочайшего соизволения на открытие общежительного мужеского Тихоновского монастыря». Епархиальный указ также оговаривал необходимость строгого документального оформления всех имущественных вопросов, чтобы по назначению строителя на земли, пожертвованные в обеспечение обители, составлены были «в подлежащих судебных местах крепостные акты», чтобы сделан был законным порядком ввод во владение этими землями как Богородицкого, так и Тихоновского монастырей, и чтобы 10 000 руб., уплачиваемые Воейковым Богородицкому монастырю «за землю и кладбищенскую церковь с прочими постройками под новый монастырь», записаны были «по монастырским книгам особою статьей». Об окончании оформления документов следовало доложить консистории с приложением копий со всех актов.

Был в указе и ещё один пункт — прямое указание архимандриту Димитрию, «чтобы он от себя сообщил тамбовскому помещику статскому советнику Василию Петровичу Воейкову» об удовлетворении его прошения. Богородицкий настоятель не замедлил это сделать. Правда, благодетеля в Задонске дожидаться не стали. Как сообщает иеромонах Геронтий, бывший непосредственным свидетелем событий, уже «на другой день по получении указа об открытии Тихоновской обители» в новооткрытом монастыре состоялись торжества по этому поводу. 7 октября 1873 г. «к славе Божией и в прославление имени великого Его угодника святителя Тихона» Тихоновский мужской общежительный нештатный монастырь был открыт [48]. Архимандрит Димитрий «со слезами на глазах» совершил соборне Божественную литургию в «кладбищенском» храме святителей Тихона, Задонского чудотворца, Митрофана Воронежского, Димитрия Ростовского и Кирилла Александрийского. По завершении её был отслужен благодарственный молебен, «на котором торжественно провозглашено было многолетие государю императору и всему царствующему дому, Св. Синоду, строителю и благотворителям св. обители и всем православным христианам». После службы братию обоих монастырей и присутствовавших почётных гостей пригласили к праздничной трапезе. Для странников-богомольцев угощение устроено было посреди двора монастырского. Причём «за столом у отца архимандрита-настоятеля сидело очень много гостей, прибывших из уезда и почётных граждан г. Задонска», «приехавших помолиться в новую обитель и поздравить уважаемого старца с благопоспешным окончанием дела», но при этом о. Геронтий не упоминает В.П. Воейкова. Целый день, как на Пасху, не умолкали колокола в новоутверждённой Тихоновской обители.

Ранее для упрочения общежития в новой обители в состав насельников её отчислена была часть братии Задонского Богородицкого монастыря. А 13 сентября 1873 г. архиепископ Воронежский Серафим своей резолюцией утвердил в должности строителя нового монастыря духовно опытного иеромонаха Алексия (скончался 28 сентября 1885 г. и погребён с левой стороны от Тихоновской церкви), избранного из числа братии Задонского монастыря. Но уже вскоре стало ясно, что достойный этот инок, «помимо прекрасных душевных своих качеств, оказался далеко малоспособным при устройстве обители и введении порядка в ней» [49]. В этом с горечью убедился и добравшийся наконец до Задонска В.П. Воейков. Благодетель, «признательною сердечною молитвою» у мощей святителя Тихона возблагодарив угодника Божия за его благодатное содействие делу, со свойственной ему распорядительностью сразу перешёл к ознакомлению с состоянием дел в новой обители.

Результатом стало прошение, поданное на имя правящего архиерея — архиепископа Серафима, в котором Воейков высказал своё мнение об о. Алексие: «При всех известных мне личных и нравственных качествах сего духовного отца, отличающегося по преимуществу духовною жизнью и простотою, сознаю, что при тех условиях, с какими возникает новая обитель, ему в деле устроения обители встретятся, как и во всяком деле встречаются, затруднения, могущие послужить препятствием к возникновению обители на основаниях, которые вполне ручались бы за будущее процветание её, особенно ввиду того, что средства к обеспечению должны преимущественно получаться с пожертвованного мною сей обители имения, находящегося от неё в дальнем расстоянии, причём деятельность его неминуемо должна двоиться: необходимо будет ему строго следить и за насаждением обители в духе строгого иночества, и в то же время неопустительно лично наблюдать за преуспеянием хозяйства, дающего средства обители… При таких обстоятельствах я, как учредитель, ставящий процветание её единственным предсмертным желанием, обращаюсь к Вашему Высокопреосвященству с покорнейшею просьбой, чтобы возникновение обители было под главным руководительством строгого по жизни и опытного по управлению многоуважаемого всеми отца архимандрита Димитрия». Воейков также указывал, что письменное согласие на то дал и лично «о. строитель иеромонах Алексий» [50].

Епархиальное руководство отнеслось к письму Василия Петровича с должным вниманием и решило его поддержать. Отец Димитрий также не мог отказать столь авторитетному просителю и «…принял на себя нелегкое предложение». А приняв его «во имя послушания», настоятель Богородицкого монастыря до последнего своего дня уже не оставлял своим попечением устроения Тихоновской обители.

И вот под его непосредственным распоряжением и надзором «…закипела тут дружная артельная работа: каменносечная, плотничная, кузнечная, столярная, кровельная, живописная, малярная и другие, и каждогодно воздвигались здесь одно за другим более фундаментальные благоприличные, необходимые постройки-здания».

Так, в 1874 г. к юго-западу от Тихоновского храма был выстроен обещанный в прошении Воейкова двухэтажный смешанный (верхний этаж деревянный, обложен кирпичом) больничный корпус «с балконом», на верхнем этаже которого устроены покои настоятеля и «должностных лиц обители», а также домовая церковь, над которой была устроена маленькая главка с тремя окнами. Длина её корпуса составляла 7 саж. 1 арш., а ширина — 5 саж 1,5 арш. Окон в нижнем этаже располагалось 13, в верхнем — 20. Отапливался корпус 8 голландскими печами. Иконостас в церкви был высотой 3 арш. 13 верш, и шириной 10 арш. и 9 верш. К корпусу с северной стороны были пристроены двухэтажные сени размером 2×2 саж. и высотой 3 саж. 1 арш. [51].

Освящение домового храма в этом корпусе состоялось 12 сентября 1875 г. в честь икон Божией Матери «Знамение», «Владимирская» и «Всех скорбящих радости», а также святых великомучеников Пантелеймона и Варвары. Выбор святых покровителей не был случаен, ведь на первом этаже здания разместилась больница «на случай заболевания братии и для приходящих из окрестных сёл бедных крестьян». Было в монастырской больнице 12 кроватей. В полу домовой церкви было устроено специальное «слуховое отверстие, проведённое трубою из храма вниз к больным. Недужные, к утешению своему, могут ежедневно свободно слушать совершаемую здесь божественную службу» [52].

Одновременно шло возведение каменной ограды вокруг монастыря и новой трёхъярусной каменной колокольни со святыми вратами, украшенными в проёме «превосходною живописью из истории Нового Завета». Сооружение колокольни начато было в 1874 г. и завершено в 1876 г. Основание колокольни размером 5×5 саж., высота до карниза 14,5 саж. Высота её со шпилем и крестом составила 22 саж. Самый большой колокол, по данным на 1882 г., весил 100 пудов [53]. На втором этаже колокольни, над святыми вратами, устроена была церковь, освящение которой «во имя Преображения Господня и св. икон Божией Матери Казанской и Тихвинской» состоялось 6 августа 1877 г. [54].

К 1875 г. между кладбищенской церковью и деревянной колокольней был выстроен деревянный двухэтажный корпус, гармонично объединивший все три постройки в одну. И трапезная, до того располагавшаяся в нижнем, «каменном», этаже церкви, была переведена на второй этаж новой постройки. Внизу разместились кухня и помещение для послушников.

В 1879 г. заложен был первый камень в основание нового монастырского собора. По сложившемуся мнению, строился он по проекту К.А. Тона, что не вполне соответствует истине. Речь, скорее всего, идёт об использовании типового проекта прославленного зодчего, которому к тому времени исполнилось 85 лет.

Продолжались в обители и другие строительные работы. Её территорию окружила кирпичная высокая ограда, «по углам которой, с передней её стороны», как и ныне, возвышались «изящные башни». Шпили их венчали купола-луковки, завершавшиеся литыми медными изображениями ангелов. У юго-восточной башни были устроены въездные ворота в монастырь.

«Тюнинское селище» и Тихоновский монастырь. Рис. конца XIX в.

«Тюнинское селище». Вдали — Тихоновский монастырь. Рис. Е.Л. Маркова, конец XIX в.

В то время как Тихоновская обитель зримо возрастала и крепла, главный движитель всех благих здешних начинаний — архимандрит Димитрий — «под бременем лет видимо слабел в… силах и с каждым днём догорал… как свеча. И понимая, что близко завершение жизни земной, он сильно скорбел о ещё несделанном. Особенно огорчала его кажущаяся неспешность возведения соборной церкви, при окончании коей он чаял присутствовать. Проявлялось это в том, что о. архимандрит торопил строителей, надеясь докончить храмовое здание хотя бы «вчерне». При этом, не дожидаясь окончания устройства куполов, архимандрит Димитрий начал подготавливать всё необходимое для отделки внутренней. А там, где особенности архитектуры здания позволяли это, велел уже и приступать к ней. «Он сам заботился об иконостасе, входил внимательно во все мелочи по строительной части всего им задуманного и тем более расстроил своё здоровье».

В это тяжёлое для о. Димитрия время укрепляло его лишь твёрдое упование на Бога, а также отеческие советы в письмах святителя Феофана, затворника Вышинского, приславшего задонскому настоятелю в утешение свою книгу «Сборник святоотеческих писаний о молитве в сердце к Богу». На сомнения о. Димитрия в силах ли он, помимо трудов по управлению монастырём Задонским, иметь попечение ещё и об устроении Тихоновской обители, богомудрый Святитель отвечал: «Спрашиваете, не погрешаете ли, продолжая нести иго начальствовать? Нет. Вы обязаны нести его, пока начальство не скажет: «Довольно». Как оно не только не сказывает этого, напротив, налагает на Вас новое дело, зная Ваши немощи телесные, то Вам совсем не след и на ум принимать вопроса, не следует ли оставить труды?» [55]

И отец архимандрит, несмотря на всё усиливающиеся многочисленные немощи, послушливо исполнял возложенное на него епархиальным начальством. Строил и устраивал, налаживая самодостаточное монашеское общежитие на вершине холма, отлого возвышающегося над берегами тихой лесной речки Проходни, «устроил… по образцу Задонского Богородицкого монастыря мастерские для рукоделий братии, а именно, живописную, столярную, портняжную, сапожную». Были здесь и прочие, не поименованные «ремесленные заведения». За минувшие с учреждения монастыря годы здесь были разбиты плодоносные сады; изрядно расширена старая пасека или, по-другому, пчельник. Пасека находилась в лесу, с северо-западной стороны от монастыря. Она давала обители «и мёд и вощину». А всё в совокупности, вместе с плодами монастырских земель, обеспечивало своего рода натуральное хозяйство, позволявшее обители существовать, не уповая лишь на помощь благотворителей.

Позаботился архимандрит Димитрий и о «внутреннем порядке и чиноположении» в молодом ещё монастыре. Устав новоучреждённой обители он положил «такой же, как в Оптиной пустыни». К службе насельники (а было их на начало 1880-х гг. около 100 человек) призывались колоколом и в храме монашествующие «стоят все в мантиях» [56].

Порядок служб в монастыре соблюдался неукоснительно. Утреня — в 4 часа утра в простые дни; в воскресные и праздничные — всенощное бдение с вечера, с 6 часов; обедни две ежедневно — ранняя в 6 и поздняя в 9 часов. На каждой неделе весь год, за исключением Святой Четыредесятницы, читаются соборные акафисты за всенощными бдениями^—в понедельник святителю Митрофану и Николаю Чудотворцу; в среду святителю Тихону Задонскому, в пятницу — Божией Матери и в воскресенье пред литургиею — Спасителю. На этом молебном пении, на ектеньях обитель Тихоновская долгом считает для себя молиться и поминать о здравии и о спасении своих благотворителей и всех православных христиан [57].

А ещё, помимо неукоснительного присутствия на церковных службах, попечительный старец заповедал братии Тихоновской обители особое келейное правило, «состоящее из 500 молитв ко Господу Спасителю и псалмопении с поклонами». Он также настоятельно требовал, чтобы, как и в Задонске, иноки здесь уделяли побольше времени чтению Божественного Писания, святоотеческих книг и иной душеполезной литературы. Он внимательно следил за новинками духовной литературы и выписывал книги для библиотек Богородицкого и Тихоновского монастырей. Стараниями о. архимандрита была оформлена подписка и на духовные периодические издания, также пополнявшие книжное собрание обители.

Во время престольных праздников, «случавшихся в Тихоновском общежительном монастыре», задонский настоятель всегда приезжал в новую обитель «и проживал здесь дня по три и более; служивал сам соборне всенощное бдение и божественную литургию, за которою поминалось имя первого благорасположенного покровителя к новой обители, как и к Задонскому Богородицкому монастырю Высокопреосвященного митрополита Новогородского и С.-Петербургского Исидора и других». По окончании служб архимандрит Димитрий разделял вместе с братиею общую трапезу. А после трапезы обычно «делал отеческое наставление братии, прося всех быть внимательными к своему спасению». До последнего своего дня архимандрит Димитрий был, как говорится, на ногах и не оставлял заботливого попечение как о Богородицкой, так и Тихоновской обителях, пока Господь не поставил точку в его трудах земных. Случилось это 13 июля 1882 г.

А двумя годами ранее, 9 января 1880 г., ушёл из жизни тот, кто своими щедрыми пожертвованиями сделал возможным созидание Тихоновской обители. Василий Петрович Воейков, за несколько лет до кончины принявший тайный монашеский постриг, оставил мир сей и был похоронен в Смоленской церкви своего имения при с. Лаврово в приделе св. Параскевы рядом со своей супругой Варварой Емилиановной, умершей ещё в 1867 г. [58].

После смерти архимандрита Димитрия управителем Тихоновского монастыря в должности настоятеля в сентябре 1882 г. назначен был «рачительный игумен Кассиан», пребывавший до того в должности благочинного Задонского Богородицкого монастыря [59]. Новый настоятель обители происходил из крестьян слободы Стрелецкой Богородицкого уезда Тульской губернии. В 1851 г. он поступил в Задонский Богородицкий монастырь послушником, в 1855 г. посвящён в рясофор, в 1856 г. пострижен в монашество, в 1861 г. рукоположен в иеродиакона, а в 1862 г. — в иеромонаха, награждён набедренником в 1864 г., назначен благочинным монастыря в 1866 г., в 1872 г. награждён золотым наперсным крестом [60].

Под руководством нового настоятеля Тихоновская обитель продолжала крепнуть и украшаться. Спустя год после смерти о. Димитрия была завершена отделка главного храма монастыря, возведённого приснопамятным архимандритом «под крест». Храм был двухъярусный, «величественный, византийского стиля» [61]. Он имел в длину 13 саж. 1 арш., в ширину 9 саж., высоту до карниза 6 саж., высоту с крестом 40 арш. Главы собора были покрыты белой жестью. В него вели три возвышенных открытых паперти, устроенные с трёх сторон. Большие окна и обилие света делали храм лёгким и благолепным. Стены его были выкрашены светло-голубой краской и расписаны альфреско с разноцветными орнаментами. Иконостас имел длину 24 арш. 4 вершка, а высоту — 11 арш. Солея возвышалась на три ступени и была отделена от храма железной бронзированной решеткой [62].

Освящение главного алтаря соборной церкви во имя Святой Живоначальной Троицы совершил на следующий день после празднования дня памяти святителя Тихона 14 августа 1883 г. Преосвященный Макарий, епископ Острогожский, в соборном сослужении настоятеля обители игумена Кассиана и других. Придельный левый алтарь освятили позже — 5 сентября т. г. — во имя преп. Арсения Великого настоятель Задонского Богородицкого монастыря архимандрит Прокопий в сослужении с игуменом Кассианом [63]. Правый придел освящён был в честь Всех Святых [64].

Иконостас главного престола был двухъярусный, весь резной и позолоченный. Местные иконы Спасителя и Божией Матери, Святой Троицы (Ветхого Завета), св. Митрофана и Тихона — обыкновенной живописи. Замечательна в придельном иконостасе по изящности рисунка и прекрасной группировке лиц местная (храмовая) икона Всех Святых, в лике которых написаны св. Митрофан и Тихон и многие русские святые. Икона эта написана в иконописной мастерской Петербургского Воскресенского женского монастыря. В 1887 г. усердием нижегородского купца М.И. Шапошникова местные иконы Святой Троицы и Богоматери были украшены «сребропозлащёнными ризами превосходного московского чекана. Стоимость каждой превышает 1 000 рублей». У правого и левого клиросов стояли изящные металлические хоругви ценой около 400 руб. В храме было три паникадила: одно на 30 и два других каждое на 12 свечей. Перед иконами иконостаса стояли изящные посеребрённые подсвечники. Особенно хорош был семисвечник в главном алтаре. Значительная часть этой утвари приобретена была на средства М.А. Охотниковой [65].

Часовня над святым источником у р. Проходня. Фото начала XX в.

В алтаре на горнем месте располагалась величественная икона Спасителя (в архиерейском облачении, восседающего на престоле); по обе стороны — на стенах — большие иконы с поясными изображениями Божией Матери и св. Иоанна Предтечи (последний представлен с чашею, в которой положен Младенец). В храме за правым столбом находилась большая икона Иверской Божией Матери — дар от Афона этой обители. Пред этой иконой еженедельно под субботам читался акафист Божией Матери; возле правого столба, близ солеи, на аналое находился ковчег с частью древа Животворящего Креста Господня и частицами мощей св. Иоанна Предтечи, Иоанна Богослова, Иоанна Златоуста, преподобного Пимена Печерского, Симеона, епископа Суздальского, Пимена Суздальского, Спиридона Тримифунтского, часть одеждьт, обагренной кровью св. великомученницы Варвары и других. В другом, расположенном на столике за левым клиросом, ковчеге (меньшем) находились часть древа Животворящего Креста Господня, частицы мощей св. Афанасия Александрийского и других [66]. Об одном из упоминаемых ковчегов писал в своё время о. Геронтий, упоминая, что первоначально святыня пребывала в «кладбищенской» Тихоновской церкви. Это был «серебряный небольшой ковчежец, в коем находятся несколько частиц св. мощей восточных и русских святых; над ковчежцем устроен золочёный изящный балдахин, с передней стороны его висят зажженныя лампады, повершенные усердствующими» [67]. В Троицком храме были также большое напрестольное Евангелие в серебре с финифтяными изображениями, дорогая серебряная утварь: потир с принадлежностями, два ковчега, дарохранительница и сосуд с полным прибором.

Общий вид Тихоновского общежительного мужского монастыря. Литография 1915 г.

В цокольном, заглублённом в грунт этаже Троицкого храма разместилась двухпрестольная церковь, главный алтарь которой освящён был 29 мая 1883 г. во имя Успения Божией Матери. Иконостас Успенского престола имел длину 23 арш. 14 верш., а высоту 4 арш. 12 верш. [68].

Придельный алтарь «нижней» церкви освящён 22 мая 1883 г. во имя обретения главы Иоанна Крестителя и святителя Николая, епископа Мир Ликийских [69].

При основании Троицкого собора предполагалось, что со временем в нижнем этаже будет устроена усыпальница, «где могут быть погребены по желанию благотворители обители сея» [70]. Но сегодня нам неизвестно, совершались ли там действительно какие-либо погребения. Насельники же обители обретали вечный покой на расположенном с северной стороны собора братском монастырском кладбище, примыкавшем к алтарю «кладбищенской» деревянной Тихоновской церкви [71]. Так было до 1882 г., когда иеромонах Геронтий опубликовал своё «Описание Тихоновского общежительного мужского монастыря…».

В 1883 г. игумен Кассиан возобновил кладбищенскую Тихоновскую церковь, которая заново была расписана альфреско. В ней построены три печи, храм перестал делиться на летний и зимний и стал полностью отапливаться.

В 1885 г. на монастырском кладбище была выстроена большая каменная часовня для отпевания и совершения панихид в зимнюю пору. В часовне перед распятием горела неугасимая лампада.

Хранила обитель и ещё одну чтимую святыню — копию с иконы, написанной по обретении в 1846 г. нетленных мощей святителя Тихона, чудотворца Задонского. Оригинал её, принадлежавший архимандриту Симеону (Авдуловскому), бывшему ректору Воронежской семинарии, впоследствии переведённому в Московский Донской монастырь, к началу XX столетия затерялся у московских его наследников [72]. По некоторым сведениям, этот образ святителя Тихона был написан в день обретения его мощей «на гробовой доске по приказанию Высокопреосвященнейшего Антония II архиепископа Воронежского и Задонского… По свидетельству надписи, сделанной рукою архимандрита Симеона, на задней стороне доски значится, что образ этот при возложении на болящих оказывает благодатное действие» [73]. А вот точная копия его, выполненная по заказу брата архимандрита Симеона Филиппа Михайловича Авдуловского и подаренная им Задонскому Богородицкому монастырю в конце 1861 г., бережно сохранялась в ризнице Тихоновской обители, куда передана была архимандритом Димитрием. Попечением игумена Кассиана на икону была сделана риза из позолоченного серебра [74]. С этой иконы задонский гражданин Иоанн Суриков сделал точную копию в дар Тихоновскому монастырю. На полях этой иконы изображены подвиги и труды святителя Тихона, которые он нёс на этом месте» [75].

Особым почитанием с самого начала устроения Тихоновской обители пользовался источник, выкопанный, по преданию, самим святителем Тихоном на берегу реки Проходни. По свидетельству иеромонаха Геронтия, в 1882 г. на источнике уже существовала часовня [76]. К ней от южных святых ворот сквозь фруктовые монастырские сады вела мощёная дорога, тянувшаяся «по крутому извилистому спуску». Внизу, на правом берегу Проходни, была выровнена обширная площадка, сохранившаяся и до наших дней. Здесь устроен был «просторный конюший двор с подъездными сараями и гостиница для приходящего чёрного народа». Гостиница же для «белой публики» располагалась при обители, «наверху горы, близ юго-западной башни монастыря». Это было двухэтажное деревянное «со службами» здание, которое о. Геронтий характеризует как «более удобное и приличное», чем приют для богомольцев при источнике. Именно здесь останавливались и «почётные посетители обители». Но все равны бывали на левом берегу Проходни, при святом источнике, к которому вёл изящный деревянный мостик, перекинутый через совсем неширокую речку. Тут, над колодцем, устроена небольшая деревянная часовня, украшенная иконами, пред которыми теплились неугасимые лампады. В часовне находился Нерукотворный Образ Спасителя, по преданию, принесённый к источнику самим святителем Тихоном [77]. К часовне этой совершались из обители торжественные крестные ходы с водосвятием в первый день августа, в день Богоявления Господня и Преполовения, а также 6 января [78]. В прочие же дни богомольцы, неиссякаемым потоком стремившиеся к святыне, могли испить ледяной воды из благословленного святителем Тихоном источника и совершить омовение в двух купальнях (мужской и женской), устроенных справа от благодатного колодезя, и представлявших собой срубы, крытые черепицей. Паломники «по вере своей» получали исцеления, «кои и записываются в монастырской книге» [79].

Слева от святого источника поставлены были кельи для проживания иноков, следивших за порядком в этом святом месте.

Всего же насельников Тихоновской обители, по данным 1891 г., числилось следующее количество: монашествующих — 22, на послушании — 36 и 12 наёмных рабочих.

В 1897 г. в Тихоновском монастыре завершено строительство начатого ещё при архимандрите Димитрии в 1882 г. и выстроенного вчерне за алтарём соборного храма, каменного двухэтажного братского корпуса длиной 10 саж. 2 арш., шириной 6 саж., с 40 окнами [80].

В начале XX в. Тихоновскому мужскому монастырю только в окрестностях принадлежало 94,3 дес. пахотной земли, 85 дес. леса, 5 дес. сенокосов и пастбищ, 7 дес. под самим монастырём, 2 дес. под садами и 2,7 дес. неудобной земли, а всего 196 дес. Кроме того, в с. Золотуха Данковского у. Рязанской губ. находились 660 дес. монастырской земли и хутор с многочисленными хозяйственными постройками и домовой церковью [81]. По данным 1910 г., в Золотухе были следующие постройки: двухэтажный кирпичный дом длиной 9 саж. 1 арш., шириной 7 саж., высотой до верха карниза 3 саж. 1,5 арш. с двухэтажными кирпичными сенями, построенный в 1871 г. В верхнем его этаже было 18 окон, в нижнем — 12, отапливался он амосовской печью; дом кирпичный одноэтажный, длиной 5 саж., шириной 4 и высотой до верха карниза 4 арш. 6 верш., построенный в 1872 г., покрыт черепицей, с 9 окнами; 2 амбара, рига, сушильня, сарай, погреб, кухня, каретный сарай, конный и скотный дворы.

С 1884 г. монастырю принадлежал хутор в с. Кашары Задонского у., где было 24 дес. земли, пожертвованной ливенской помещицей А.П. Стрельцовой, с одноэтажным деревянным домом 7х23 арш., построенном в 1912 г. Здесь же был скотный двор, рига, молотилка и амбары. Кроме всего, Тихоновский монастырь имел три сада, которые сдавались в аренду [82]. Стоит отметить, что хозяйственная жизнь монастыря требовала немалого приложения сил от его управителя. Ведь достаточно заметить, что земельные угодья тихой лесной обители были куда обширнее, чем у знаменитого первоклассного Задонского Богородицкого монастыря. Так, в 1910 г. за Тихоновским монастырём числилось 832 дес. 1 200 соток земли, а за Богородицким — 683 дес. 350 соток [83].

Все хозяйственные заботы до 1908 г. висели на плечах настоятеля монастыря игумена Кассиана, награждённого этим саном в год назначения на должность в 1882 г. В 1884 г. о. Кассиан получил в награду палицу, а в 1899 г. — орден святой Анны III степени. По свидетельству современников, о. Кассиан был «личностью, достойной уважения и глубокого почтения… Всегда кроткий, приветливый, с улыбкой на лице, он прост и доступен был всем… О. Кассиан пользовался в народе большим уважением как исповедник. У него, говорят, проездом в Задонск любили исповедоваться наши воронежские архипастыри. Называют в числе их, например, благостнейшего Преосвященнейшего Серафима. Когда исповедуешься у о. Кассиана, говорят и сейчас многие его духовные дети, то на душе нет ни одного греха, который бы оказался невысказанным». В последние годы жизни игумену Кассиану пришлось претерпеть страшную клевету — его обвиняли в тяжких нравственных преступлениях, которые рассматривались даже на нескольких судебных процессах. Однако в конце концов суд оправдал о. Кассиана. За три месяца до смерти настоятеля, последовавшей 20 августа 1908 г., епархиальное руководство наградило о. Кассиана саном архимандрита [84].

После смерти архимандрита Кассиана обязанности настоятеля исполнял казначей монастыря иеромонах Алексий, который 17 сентября 1910 г. указом Св. Синода был утверждён в этой должности [85], а в 1912 г. возведён в сан игумена. Под его руководством в обители проживало чуть более 20 монахов и около 40 послушников.

Тихоновский общежительный мужской монастырь, как и все места, связанные с именем святителя Тихона, был весьма почитаем не только в народе. В нём бывали многие знаменитости, в том числе и иерархи: бывший митрополит Московский Макарий (Булгаков), архиепископ Рязанский и Зарайский Алексий (Ржаницын), архиепископ Рязанский и Зарайский Палладий (Раев), архиепископ Воронежский и Задонский Серафим (Аретинский), архиепископ Холмский и Варшавский Леонтий (Лебединский), архиепископ Донской и Новочеркасский Макарий (Миролюбов), архиепископ Владимирский Феогност (Лебедев), епископ Воронежский и Задонский Вениамин II (Смирнов), епископ Оренбургский Макарий (Троицкий), епископ Смоленский Нестор (Метаниев) и другие [86].

Но вот настал трагический октябрь 1917 г., поставивший вскоре все монастыри России вне закона. Храмы и монастыри стали подвергаться всяческим имущественным утеснениям, а зачастую и откровенному грабежу даже в тех краях, которые не опалил огонь Гражданской войны. Подобный налёт пришлось пережить и обители во имя святителя Тихона, чудотворца Задонского.

Под заголовком «Грабители в монастыре» 21 (8) июля 1918 г. «Воронежский вестник церковного единения» рассказал читателям о нападении на Задонский Тихоновский монастырь: «…B Задонском Тихоновском общежительном монастыре часов около 10 вечера, когда братия находилась в храме для слушания общей молитвы, явились 15 лиц в гимнастёрках, вооружённые револьверами, прекратили молитву, потребовали игумена, которого несколько человек из них повели в его помещение, прося указать, где монастырские деньги. После разных глумлений над ним хулиганы (мягко сказано) опять вернулись, стали там разыскивать деньги, которых нашли и взяли около 3 000 рублей. Кроме того, они взяли некоторые церковные вещи и скрылись». Монахи снесли все смиренно, за исключением одного послушника, по молодости, видимо, не стерпевшего. За что ему «один из хулиганов разбил револьвером голову… В храме грабители были с покрытыми головами и держали себя вызывающе» [87].

Зимой 1918-1919 г. власти конфисковали в монастыре дрова «для отопления партийной школы» [88], а 7 июля 1919 г. «уземотдел предлагает за наличный расчет квашеную капусту в количестве 6 бочек, находящуюся в ледниках скитской фермы; предварительно было продано 10 бочек» [89]. Капуста требовалась для коммунистической столовой, что следует из письма её заведующего А. Фауста [90].

25 апреля 1919 г. отдел соцобеспечения просил разрешения «о занятии в скитском монастыре дома архимандрита … для устройства 11-го детского приюта ввиду того, что детский приют — дом в бывшей экономии Кепена в настоящее время переполнен детьми!» С каждым днём все меньше зданий оставалось в распоряжении братии Тихоновского монастыря [91].

«Совхоз» или «райсовхоз», как именуют его в документах, был образован на базе монастырского хозяйства, видимо, до начала 1920 г. А уже с марта 1920 г. он повёл наступление на ещё проживавших в кельях монахов. Так, на заседании Президиума Задонского УИКа, проходившем 16 марта 1920 г. было рассмотрено представление райсовхоза от 15 марта о выселении монахов Скитского монастыря. Пока решено было представление отклонить. В том же, что касается использования монахов как рабочей силы, райсовхозу было предложено «обратиться с этим ходатайством в укомтруд» [92]. Из документов не ясно, принималось ли решение о принудительном привлечении монахов к труду, но если таковое и было, то иноки внимания на него не обратили. И 16 апреля того же года в УИК была представлена докладная о том, что «монахи Скитского монастыря, трудоспособные, отказываются работать в имеющемся советском хозяйстве, а занимаются даже спекуляцией». Далее предлагалось оставить необходимый штат при церкви для отправления обрядов, а всех трудоспособных заставить работать в рамках трудовой повинности, а нетрудоспособных передать на иждивение собеса [93].

Можно предполагать, что усилия руководства совхоза не пропали даром. И в конце 1920 г. власти констатируют, что в Скиту сохраняется «чёрное гнездо» в лице лишь 18 монахов, которые продолжают богослужения «до настоящего времени» [94]. По мнению авторов документа, последние иноки Тихоновской обители «в личных интересах продолжают нагло эксплуатировать религиозные чувства усталых слоёв трудового крестьянства», что может «вредно отразиться на воспитании детей [из размещённых в обители трудовых колоний]. А потому следует вывод: надо немедленно предложить созданной на этом же заседании межведомственной «комиссии по выселению монахов» на основании «декрета от 23 января 1918 г. и инструкции к нему приступить к подготовке всех материалов для ликвидации Скитского монастыря, мешающего воспитанию детей» [95].

«Как священнослужителей, так и монахов планировалось после выселения разделить по двум возрастным группам, передав «всех трудоспособных до 50-летнего возраста в укомтруд на предмет использования их для трудовых целей». Всех же «больных и старше указанного возраста, считаясь с личным желанием, передать в имеющийся при усобесе дом гражданских инвалидов» [96].

В ноябре 1920 г. в монастыре был произведён обыск. На заседании ИУК зав. политбюро Смирнов доложил, «что им при произведении обыска у монахов Скитского монастыря найдено четыре трёхлинейных винтовки, до 2 000 к ним патронов и несколько штук лопат военного образца, закопанных в землю под церковью. Одновременно там же были найдены и многие позолоченные и серебряные церковные принадлежности и также и книги в серебряной оправе, по-видимому, спрятанные от описи. Принимая во внимание, что хранение оружия в период ожесточённой классовой борьбы, когда каждый патрон дорог Советской Республике, является громадным преступлением и что таковое, нужно предполагать, хранилось для удобного момента с целью посягательства на власть трудящихся», и рекомендовал «в срочном порядке провести расследование и виновных предать суду» [97]. Зафиксированных в документах последствий эта находка не имела, кроме угрозы в уже цитированном выше протоколе [98]. И действительно, известные на сегодняшний день документы не позволяют говорить о каких-либо репрессивных действиях против последних насельников Тихоновского мужского монастыря. Их имён нет и в следственных делах, хранящихся в фондах Государственного архива Липецкой области. Хотя попытка начать уголовное преследование братии, не желавшей покидать намоленное место, всё же была.

Впрочем, в докладе Президиуму Воронежского губисполкома указывалось, что «это обстоятельство ускорило давно назревший вопрос ликвидации институтов общественных паразитов — монастырей, имеющихся в Задонском уезде. Для чего была постановлением президиума уисполкома от 16 сего декабря организована комиссия … которой было предложено немедленно выдварить всех священнослужителей и монахов означенного монастыря. 17 декабря она решила: «Принимая во внимание наглое и преступное поведение монахов Скитского монастыря, как «чёрного гнезда» отечественной контрреволюции и нравственной опоры развивающегося бандитизма в Воронежской губернии, постановили: Скитский мужской монастырь немедленно ликвидировать и одновременно приступить к предварительным работам по ликвидации всех прочих монастырей…» [99]

Доклад Президиума Задонского УИКа о проведении обыска в монастыре. 1920 г.

Через пару дней после вышеупомянутого заседания Задонского УИКа 19 декабря 1920 г. члены комиссии по выселению монахов Кононов и Пчелинцев совместно с жителями ближайшего села Проходня Курбатовым С.М. и Лопуховым В.Т., в присутствии казначея монастыря иеромонаха Тихона произвели опись и опечатали всё монастырское имущество. «Опись произведена без всяких инцидентов, и можно полагать, что также протечёт и дальнейшая работа по ликвидации этого монастыря» [100].

Стоит заметить, что Тихоновский монастырь стоял несколько в стороне от глаз верующих, которые в это послереволюционное время решали свои проблемы, и поэтому власть воспользовалась этим обстоятельством, чтобы создать прецедент. Это был пробный камень. Далее, при отсутствии возмущения верующих, собирались повести наступление «на чёрные гнезда контрреволюции» и закрыть остальные монастыри [101].

Согласно постановлению уездной «комиссии», выселение братии Тихоновского монастыря было назначено на 23 декабря, причём оно должно было проводиться «действиями милиции» с таким расчётом, чтобы к утру 24 декабря «занимаемые монахами помещения были очищены».

А уже 25 декабря, в 9 часов утра, «для распределения всего остального имущества и зданий Скитского монастыря для нужд соответствующих ведомств и советских учреждений» выехала специальная комиссия, включавшая экспертов-художников. Судя по документам, уездные власти предполагали, что «среди имущества масса ценных вещей, которая может быть целесообразно и рационально использована некоторыми советскими учреждениями». Что же касается предметов чисто культового назначения то их, вполне разумно, сначала хотели передать ближайшему «обществу верующих» (так именовали тогда приходы. — Прим. авт.). Но кто-то проявил политическое чутье, заявив, что «тем самым, разрушая один притон для одурачивания несознательной массы, будем укреплять другой» [102]. А потому постановили: «Все предметы религиозного культа сложить в определённом складе». Из составленной тогда в монастыре описи становится ясно, что в обители было немало ценностей. «В летнем соборе: антиминсов — 8, икон больших в ризах — 9, три из них позолочены, ковчег — 1, Евангелие — 1, Апостол — 1, хоругвей — 2, семисвечник — 1, подсвечников — 12, люстр больших — 3, малых — 1, ковров — 5. В ризнице икон — 54, портретов — 3, хоругви — 2, митры с камнями — 3, сосудов позолоченных — 2, дискоса — 4, звездниц — 4, ковшиков — 3, блюдец — 2, лжиц — 2, лампадка большая, лампад — 7, крест с камнями, крест и крестик, кадило, Евангелие большое, Евангелие малое — 2, плащаница — 1, подсвечников — 19, ковчежец — 1, семисвечник — 1, ковров — 10. Зимний собор: икон больших с ризами — 4, икон — 15, плащаница, дарохранительниц — 2, потиров серебряных — 4, потир маленький — 1, крестов — 5, крестов малых — 5, Евангелий больших — 4, Евангелий — 2, Евангелий малых — 2, Апостол — 1, подсвечников — 10, подсвечников малых — 7, лампад больших — 3, ковшик серебряный, ковров — 18» [103]. Всего из монастыря было изъято серебряной утвари весом 26 ф. 14 з. [104].

Дальнейшая судьба описанных «ценностей», в том числе и чтимой некогда копии с иконы святителя Тихона, писанной после обретения нетленных его мощей, неизвестна. Тихоновский монастырь был закрыт самым первым в Воронежской губернии. Причиной тому стало «необыкновенно живописное и в санитарном отношении здоровое местоположение монастыря» и его удаленность от глаз верующих, которые могли возмутиться такими действиями властей. Официально монастырь считался закрытым уже 24 марта 1921 г. [105]. Решение, принятое Задонским Уисполкомом, утвердил Президиум Воронежского губисполкома. (ГАВО. ф. 10. Oп. 1. Д. 292. Л. 214.)

В 1922 г., после того как «совхоз» освободил занимаемую им часть обители, к имевшейся здесь колонии добавили ещё одну, детскую, до этого размещавшуюся в Тюнинском женском монастыре. В итоге, в 1923 г. в «детколонии» с добрым названием «Уют» проживало 113 детей [106].

В 1929 г. здесь размещался «детский городок» [107]. В этом же году по ходатайству Задонского РИКа разрешено было произвести разборку построек «скита бывшего Задонского монастыря», вменив в обязанность РИКу точно «учесть весь строительный материал, полученный от разборки, и использовать таковой на постройку школ» [108]. В том же году Елецкий окружной исполком, в чьём ведении находился Задонский район, решил строительный материал от разобранной «большой церкви скита» передать для постройки нового здания Каменской профшколы [109]. В связи с ликвидацией «беспризорщины» надобность в столь многочисленных «республиках ШКИД» отпала, и их число начали сокращать. Не миновала эта судьба и «Уют» в задонском лесу.

Известно, что во время Великой Отечественной войны в бывшем Тихоновском монастыре размещались офицерский госпиталь и школа военной разведки [110]. Тогда, по рассказам задонских старожилов, здешняя колокольня разделила судьбу своих сестёр, гордо возвышавшихся вдоль Дона в каждом из четырёх Задонских монастырей. Приближалась линия фронта, и возникли опасения, что монастырские колокольни послужат отличным ориентиром немецким артиллеристам при обстреле города и окрестных селений с другого берега Дона. А потому все они были разобраны до нижних ярусов.

Дальнейшим разрушениям опустевшая обитель подверглась в 1950-1960 гг., когда сохранившиеся здания перестраивались под нужды размещённого здесь Задонского психоневрологического интерната. Колокольня, сохранившая только свой первый ярус, была превращена в сушилку. Соборную Троицкую церковь, снеся купола, перестроили в двухэтажное здание, на верхнем этаже которого разместился кинозал для больных, а внизу — столовая и кухня с соответствующими службами.

От братской трапезной, старого настоятельского корпуса и деревянной церкви во имя святителя Тихона, разобранной после войны на стройматериалы жителями ближней округи, не осталось и следа.

Стёрто оказалось с лица земли и монастырское кладбище. Часть надгробий использовали как блоки при закладке фундаментов новых построек, часть свалили в отдалённом углу за бывшей монастырской оградой, где они и лежали долгие годы, покрываясь слоем мха, зарастая травой и кустарником. Одно из надгробий, высеченное из белого камня в виде аналоя с лежащими на нём крестом и Евангелием, было оштукатурено и приспособлено под постамент для гипсового бюста «вождя революции» [111].

Всё, что осталось от Тихоновского мужского монастыря.Фото 1991 г.

В таком виде представал глазу бывший Тихоновский мужской монастырь в конце 1980-х гг., когда начавшийся процесс духовного возрождения в России сделал возможным возрождение прославленной Задонской обители, но уже в виде Свято-Тихоновского Преображенского женского монастыря.

Настоятели Тихоновского мужского монастыря

Алексий, иером., в звании строителя — 1873-1882
Кассиан, с 1882 игум., с 1908 архим. – 1882-1908
Алексий, иером., с 1912 игум. — 1910-1917

Примечания:

1. Записки о святителе Тихоне его келейников Василия Ивановича Чеботарёва и Ивана Ефимова//B кн.: Творения иже во святых отца нашего Тихона Задонского. — М., 1889. Т. V. С. 12.

2. Геронтий, иером. Описание Тихоновского общежительного мужского монастыря, находящегося близ г. Задонска. — СПб., 1882. С. 13.

3. РГАДА. Ф. 1468. Оп. 3. Д. 74. Л. 1.

4. Геронтий, иером. Архимандрит Димитрии, настоятель Задонского Богородицкого монастыря. — Воронеж, 1888. С. 28.

5. Геронтий, иером. Описание Тихоновского общежительного мужского монастыря, находящегося близ г. Задонска. — СПб., 1882. С. 12.

6. Записки о святителе Тихоне его келейников Василия Ивановича Чеботарёва и Ивана Ефимова//B кн.: Творения иже во святых отца нашего Тихона Задонского. – М., Т. V. С. 12.

7. Геронтий, иером. Описание Тихоновского общежительного мужского монастыря, находящегося близ г. Задонска. — СПб., 1882. С. 13.

8. Олейников Т. Из Воронежа в Задонск//ВЕВ. 1914. № 30; Иванова И. Обитель над Доном, б/м., б/г.

9. РГАДА. Ф. 1468. Оп. 3. Д. 74.

10. Геронтий, иером. Описание Тихоновского общежительного мужского монастыря, находящегося близ г. Задонска. — СПб., 1882. С. 14.

11. Там же. С. 15.

12. Там же. С. 15-16.

13. Там же. С. 16.

14. Там же. С. 16.

15. Там же. С. 18.

16. Там же. С. 18.

17. Никольский П.В. Задонские монастыри как памятник святителю Тихону//ВС. Вып. 10. — Воронеж, 1911. С. 195.

18. РГИА. Ф. 799. Оп. 33. Д. 251. Л.49-54; РГАДА Ф. 1468. Оп. 3. Д. 74.

19. Указатель храмовых празднеств в Воронежской епархии. Вып. 4. — Воронеж, 1884. С. 6, 81-82,

20. РГАДА. Ф. 1468. Оп. 3. Д. 74.

21. РГИА. Ф. 799. Оп. 33. Д. 251. Л. 49-53.

22. ВЕВ. 1882. № 13. С. 462.

23. РГАДА. Ф. 1468. Оп. 3. Д. 74.

24. Там же. С. 18.

25. Там же. С. 18.

26. Там же. С. 18.

27. Геронтий, иером. Архимандрит Димитрий, настоятель Задонского Богородицкого монастыря. — Воронеж, 1888. С. 29.

28. Геронтий, иером. Описание Тихоновского общежительного мужского монастыря, находящегося близ г. Задонска. — СПб., 1882. С. 18.

29. Геронтий, иером. Архимандрит Димитрий, настоятель Задонского Богородицкого монастыря. — Воронеж, 1888. С. 29.

30. Там же. С. 70-71.

31. Геронтий, иером. Описание Тихоновского общежительного мужского монастыря, находящегося близ г. Задонска. — СПб., 1882. С. 18.

32. Там же. С. 18.

33. Норцов А.Н. Материалы для истории Тамбовского, Пензенского и Саратовского дворянства//B кн.: ИТУАК. Вып. 47. — Тамбов, 1904. С. 437,460.

34. Иванова И. Указ. соч. С. 12.

35. Геронтий, иером. Архимандрит Димитрий, настоятель Задонского Богородицкого монастыря. — Воронеж, 1888. С. 42-43.

36. Геронтий, иером. Описание Тихоновского общежительного мужского монастыря, находящегося близ г. Задонска. — СПб., 1882. С. 20.

37. РГИА. Ф. 799. Оп. 33. Д. 251. Л. 51-52.

38. Там же. Л. 49-53.

39. Никольский П.В. Указ. соч. С. 196.

40. Геронтий, иером. Описание Тихоновского общежительного мужского монастыря, находящегося близ гор. Задонска. — СПб., 1882. С. 20-24.

41. Там же. С. 20.

42. Никольский П.В. Указ. соч. С. 182-184.

43. Геронтий, иером. Описание Тихоновского общежительного мужского монастыря, находящегося близ г. Задонска. — СПб., 1882. С. 24.

44. Никольский П.В. Указ. соч. С. 196-197.

45. Геронтий, иером. Архимандрит Димитрий, настоятель Задонского Богородицкого монастыря. — Воронеж, 1888. С. 68.

46. Никольский П.В. Указ. соч. С. 197.

47. Геронтий, иером. Описание Тихоновского общежительного мужского монастыря, находящегося близ гор. Задонска. — СПб., 1882. С. 25.

48. РГАДА. Ф. 1468. Оп. 3. Д. 74.

49. Геронтий, иером. Описание Тихоновского общежительного мужского монастыря, находящегося близ г. Задонска. СПб., 1882. С. 28.

50. Никольский П.В. Указ. соч. С. 197-198.

51. РГИА. Ф. 799. Оп. 33. Д. 251. Л. 49-51.

52. РГАДА. Ф. 1468. Оп. 3. Д. 74; ВЕВ. 1882. № 13. С. 463; Геронтий, иером. Описание Тихоновского общежительного мужского монастыря, находящегося близ гор. Задонска. — СПб., 1882. С. 9- 10; Указатель храмовых празднеств в Воронежской епархии. Вып. 4. — Воронеж, 1884. С. 359.

53. РГИА. Ф. 799. Оп. 33. Д. 251. Л. 49-53; РГАДА. Ф. 1468. Оп. 3. Д. 74.

54. Геронтий, иером. Архимандрит Димитрий, настоятель Задонского Богородицкого монастыря. — Воронеж, 1888. С. 68; Указатель храмовых празднеств Воронежской епархии. Вып. 4. — Воронеж, 1884. С. 83, 201, 360.

55. Геронтий, иером. Архимандрит Димитрий, настоятель Задонского Богородицкого монастыря. — Воронеж, 1888. С. 74-79.

56. Геронтий, иером. Описание Тихоновского общежительного мужского монастыря, находящегося близ г. Задонска. — СПб., 1882. С. 29.

57. РГАДА. Ф. 1468. Оп. 3. Д. 74.

58. Геронтий, иером. Архимандрит Димитрий, настоятель Задонского Богородицкого монастыря. Воронеж, 1888. С. 43; Геронтий, иером. Описание Тихоновского общежительного мужского монастыря, находящегося близ г. Задонска. — СПб., 1882. С. 27.

59. Геронтий, иером. Архимандрит Димитрий, настоятель Задонского Богородицкого монастыря. — Воронеж, 1888. С. 79.

60. ВЕВ. 1908. № 18. С. 899-890.

61. Геронтий, иером. Архимандрит Димитрий, настоятель Задонского Богородицкого монастыря. — Воронеж, 1888. С. 68.

62. РГИА. Ф. 799. Оп. 33. Д. 251. Л. 49-53.

63. Геронтий, иером. Архимандрит Димитрий, настоятель Задонского Богородицкого монастыря. — Воронеж, 1888. С. 68; РГАДА. Ф. 1468. Оп. 3. Д. 74.

64. Указатель храмовых празднеств в Воронежской епархии. Вып. 3. — Воронеж, 1884. С. 269.

65. РГАДА. Ф. 1468. Оп. 3. Д. 74.

66. Там же; Указатель храмовых празднеств Воронежской епархии. Вып. 3. — Воронеж, 1884. С. 257-258.

67. Геронтий, иером. Описание Тихоновского общежительного мужского монастыря, находящегося близ г. Задонска. — СПб., 1882. С. 29.

68. РГИА. Ф. 799. Оп. 33. Д. 251. Л. 49-53.

69. Геронтий, иером. Архимандрит Димитрий, настоятель Задонского Богородицкого монастыря. — Воронеж, 1888. С. 68.

70. Геронтий, иером. Описание Тихоновского общежительного мужского монастыря, находящегося близ г. Задонска. — СПб., 1882. С. 8.

71. Там же. С. 9.

72. Трунов М.П. Портрет св. Тихона, писанный с его мощей//ВС. Вып. 10. — Воронеж, 1911. С. 286, 292, 294.

73. РГАДА. Ф. 1468. Оп. 3. Д. 74.

74. Введенский С.Н. Об изображениях св. Тихона Задонского//ВС. Вып. 10. — Воронеж, 1911. С.305.

75. Дьяконова А. Тихоновский мужской общежительный монастырь (скит)//Кормчий. 1909. № 32. С. 2.

76. Геронтий, иером. Описание Тихоновского общежительного мужского монастыря, находящегося близ г. Задонска. — СПб., 1882. С. 9-10.

77. Дьяконова А. Указ. соч. С. 4; ВЕВ. 1882. № 13. С. 464.

78. Геронтий, иером. Описание Тихоновского общежительного мужского монастыря, находящегося близ г. Задонска. — СПб., 1882. С. 10.

79. Дьяконова А. Указ. соч. С. 4.

80. РГИА. Ф. 799. Оп. 33. Д. 251. Л. 49-53.

81. РГАДА. Ф. 1468. Оп. 3. Д. 74.

82. РГИА. Ф. 799. Оп. 33. Д. 251. Л. 57-66; РГАДА. Ф. 1468. Оп. 3. Д. 74.

83. РГИА. Ф. 799. Оп. 33. Д. 251. Л.62-66.

84. ВЕВ. 1908. № 18. С. 899-902.

85. Ведомость о мужских и женских монастырях и общинах за 1915 год. — Петроград, 1915. С. 12.

86. РГАДА. Ф. 1468. Оп. 3. Д. 74.

87. Воронежский вестник церковного единения. 21 июля 1918. № 4.

88. ГАЛО. Ф. Р-93. Oп. Д. 50. Л. 90.

89. Там же. Л. 390 — 392.

90. Там же. Л. 458.

91. Там же. Д. 58. Л. 80.

92. Там же. Д. 15. Л. 24.

93. Там же. Д. 11. Л. 37-37 об.

94. Там же. Д. 17. Л. 6.

95. Там же. Л. 6-6 об.

96. ГАВО. Ф. 10. Oп. Д. 292. Л. 216.

97. ГАЛО. Ф. Р-92. Oп. Д. 17. Л. 6.

98. Там же.

99. ГАВО. Ф. 10. 1. Д. 292. Л. 216, 219.

100. Там же. Л. 220-220 об.

101. Там же. Л. 218.

102. Там же. Л. 216-225.

103. Там же. Л. 222-225.

104. ГАВО. Ф. 4. Oп. Д. 473. Л. 141 об.-142.

105. ГАЛО. Ф. Р-1. Oп. Д. 124. Л. 79-79 об.

106. Иванова И. Указ. соч. С. 25.

107. ЛГА. Ф. 175. Oп. Д. 4. Л. 82 об., 84 об.

108. ГАЛО. Ф. Р-37. Oп. Д. 166. Л. 60 об., 177 об.

109. Красное знамя. 1929. № 171. С. 3.

110. Иванова И. Указ. соч. С. 25.

111. Там же. С. 25-26.