Продолжение II главы I части книги «На степном пограничье: Верхний Дон в XVI-XVII веках».
Глазами бортника
Иван Семёнов с юных лет был в бортниках. Раннее детство его прошло в маленькой деревне на высоком берегу Оки. Родители Семёна жили на земле помещика Климова на оброке, который платили еще и мёдом. Однажды вечером к ним на ночлег заявились странные люди с длинными бородами, одетые в серые тулупы, пахнущие дёгтем и лесом. Это были севрюки, пришедшие в их края торговать мёдом. В доме был покупной мёд, и приобретать его у гостей было незачем. Ночью у главы семейства состоялся долгий разговор с гостями. Те вели речи о своём вольном житье, о татарах, о казаках и особенно много — о добыче мёда. Рассказы их были по нраву отцу Ивана, и он «загорелся» идеей бортничества.
Однажды рано утром он собрал вещи и ушёл далеко в леса. Так началось бортничество Ивана и его отца. Первое время им приходилось очень тяжело. Когда они ходили по лесным чащам и «слушали» пчёл, Ивану было всего 10 лет. Он очень боялся диких зверей в лесу и татар в поле, поэтому всегда ходил пригнувшись. Привычка горбиться осталась у него на всю жизнь. Вначале они искали дупла в высоких старых деревьях, затем стали сами выдалбливать их и ждать, когда в дупле соберётся улей. Иной раз лазили высоко на огромные, высотой до 10 саженей, старые дубы и сосны. Сорвёшься вниз – верная смерть, а забраться к дуплу – ещё полдела. В них нужно было установить кресты для укрепления и продолбить узкие отверстия для сбора мёда.
В детстве Иван боялся медведя, но потом понял, что от этого «конкурента» может быть своя польза. Как и люди, медведь был большим любителем мёда, и часто бортники шли по его следам, зная, что они приведут к нужному дуплу. Отец Ивана носил за спиной разветвлённую палку, на двух концах которой было прикручено по острому наконечнику копья. Эта рогатина несколько раз спасла им жизнь, когда медведь шёл прямо на них. Иван был не таким отчаянным бортником, как его отец, и медвежий след для него значил скорее опасность. Отец мог зайти далеко в леса вдоль рек Дон и Воронеж, но Иван никогда не шёл дальше известных ему мест. На деревьях в удобных ему местах он сам выдалбливал дупла, читая специальный заговор, который поведал ему один старый севрюк.
Однажды он шел, вспоминая своё детство, вдоль берега Мечи к известному ему ручью. За ним шагали и двое его товарищей. Отцовское дело приносило доход, хотя отец был нелюдим и никого с собой не брал, кроме сына. Однажды он ушёл, и больше его никто не видел. Иван стал продолжателем его дела, завёл себе трёх помощников, а также связи — на рынках в Данкове и Ефремове. Мёд его пользовался спросом среди знатных дворян и мелких служилых людей.
У ручья он быстро нашёл взглядом большую сосну в зарослях малины. На сосне был выбит его знак, чтобы другие бортники не воспользовались его трудами. Раньше знаков не делали – так широки были и безлюдны эти места, теперь же это стало нормой. На сыром берегу ручья они увидели следы крупного медведя, который уже не раз приходил сюда за мёдом. Бортники давно хотели с ним покончить, но медведь чуял людей за версту и никак в их засады не шёл. Ничего, думали бортники, скоро придет зима и его будет легко достать в берлоге.
Вот Иван достал из-за спины крепкий плетеный ремень, завёл его за сосну и опоясал себя. Затем, откинувшись назад, ловко перебирая ногами, вскарабкался наверх. Пчёлы готовились к зиме и особенно злились любому вторжению. Бортник затянул ремень узлом, крепко привязывая себя к стволу старой сосны. Иван спустил вниз длинную верёвку, к которой помощники привязали тлеющий мох в лубяной корзине, нож и сетку для головы. Вот наш герой подул на тлеющий мох, и тот начал сильно дымить. Теперь его можно было втолкнуть прямо в дупло пчёлам, которые повиновались древнему инстинкту, ясно говорящему, что дым – это признак пожара, огня и неминуемой смерти. Мёда в дупле оказалось больше пуда – это значило, что можно взять достаточно много, оставив и пчёлам на зимовку. Опытный глаз Ивана определял этот объём безошибочно. Взять больше – обречь улей на голодную смерть. Тем более, по приметам зима ожидалась морозной.
Погрузив мёд в лубяной короб, надёжно висящий у младшего по возрасту бортника за спиной на ремнях, они отправились дальше по Мече в сторону Дона. За рекой стоял густой дым – служилые люди жгли степь, чтобы татарским лошадям не было корма. Этот дым Иван Семёнов заметил ещё с дерева. Теперь, когда его увидели все, он сказал только: «Видать набега ждут, сказывали давеча в Данкове – сам крымский царь с войском на Москву пойдёт».
Всё лето они ходили по берегу Дона и спускались к Быстрой Сосне. Обилие ручьев и открытых полян в данной местности делало мёд особенно вкусным и душистым. Про эти места ему рассказывал ещё отец. Но здесь было опасно: постоянно появлялись татарские отряды, и можно было очень быстро угодить в аркан. Тем не менее, всё лето они оставались здесь (это называлась у них – «летовать»). Даже зарубки на бортных деревьях не ставили, никого не ожидая увидеть в здешних краях. Правда, по реке Сосне ходили русские сторожевые отряды, и иной раз проезжали казаки с Дона.
Приближалась зима, и бортники отправились в Данковский уезд, куда лет десять назад Иван перебрался на жительство. В дороге они прошли вдоль реки Быстрая Сосна к старому Елецкому городищу, лежащему на берегу реки Елец. Здесь проходил татарский путь и, зная это, бортники спешили подальше от этих пустынных мест. Раньше собиратели ходили по берегу Сосны до самого истока, где среди ручьев росли прекрасные старые деревья, здесь они собирали по нескольку пудов мёда. Но после того как был построен город Ливны, старый лес срубили для постройки стен и башен крепости, а в окрестностях стало людно: появлялись новые деревни и сёла.
Бортники ехали на лошадях и обсуждали дорогой своё ремесло. Всю жизнь бортник изучал пчёл. Даже сейчас, в дороге, Иван Семёнов привычно оглядывал лес и искал подходящие деревья. За хорошее дерево можно было получить коня, как-то в Епифани один бортник на его глазах проиграл в зернь (кости) три старых бортья, за которые Иван отдал бы целое состояние. Хорошие бортья имели даже свои названия: «Доброе», «Мокрое», «Красное», в них водили улья много лет. Ивану повезло, часть бортьев досталась ему от отца.
Отец учил Ивана, как найти хорошее дерево? Лучше всего подходили сосна, дуб или липа, растущие возле ручья. При этом недалеко должна была находиться открытая поляна. Здесь для пчёл были идеальные условия. Бортья долбили в трёх-пяти деревьях в округе, но пчёлы селились почему-то всегда в одном, реже – двух. Дупло выдалбливали на метр, защищали изнутри и закрывали заслонкой, подходящей по размеру. Хорошая борть была тёплой и сухой, это пчёлы ценили прежде всего. В июне начиналось роение, и бортники с нетерпением обхаживали свои деревья, опасаясь встречи с медведем. Прислонив к дереву ухо, бортник слушал, есть ли гудение пчёл. Если есть – следовало сразу читать специальный заговор и ни с кем не говорить до заката, тогда мёда будет много.
Опытный бортник, а именно таким был Иван Семёнов, знал несколько способов избавиться от медведя. Можно было вырыть яму, но гораздо проще – повесить у дупла на верёвке бревно, которое мешало бы медведю добывать мёд. Раздражённый зверь отпихивал его, но бревно только сильнее било по медведю. Тогда он злился и уходил.
За разговорами бортники быстро доехали до места, где стояли телеги и куда сгружался мёд. Теперь дорога вела в Данков. В конце 1591 года бортников вызвал к себе данковский воевода и, расспросив об их занятиях и путешествиях по Дону, отправил их в Ливны. В Ливнах, в воеводской избе с ними вёл беседу воевода князь Андрей Дмитриевич Звенигородский:
«Государь, царь и великий князь Фёдор Иоанович Божьей милостью со боярами свои задумал возродить древний град Елец, для его государевых границ защиты, а мне воеводе и государеву холопу поручено тот город ставить, а ты б Ивашко Семёнов со товарищи свои сообщал нам путь к старому Елецкому городищу на реке Сосне усть реки Ельца». С охотой объяснили бортники дорогу к нужному месту, описав эти края насколько возможно подробно. Их слова были тщательно записаны подьячим. Воевода дал им рубль денег за службу и поинтересовался урожаем мёда. «Мёд у нас каждый год отменный, государь, — отвечал Иван Семёнов, — места здесь добрые, богатые… вели государь, поднесём тебе мёда сладкого полный короб…». На такие речи усмехнулся князь Звенигородский: «Не дело нынче мёд есть, а как поставим город, так следующей осенью и приходи в новый город Елец и мёд свой привози».
Возвращаясь в Данков, бортники долго обсуждали встречу с князем, неужто новый город будет в этих краях, да всего только через год?
Ляпин Д.А. На степном пограничье: Верхний Дон в XVI-XVII веках. — Тула: Гриф и К, 2013. — 220 с.
Источник http://vorgol.ru/istoriya-eltsa/verxnij-don-16-17-v/glazami-bortnika/
Статья подготовлена по материалам книги Д.А. Ляпина «На степном пограничье: Верхний Дон в XVI-XVII веках», изданной в 2013 году. В статье воспроизведены все изображения, использованные автором в его работе. Пунктуация и стиль автора сохранены.
