О древнем Ельце до середины XIV века имеются противоречивые данные, основанные на поздних летописях, достоверность которых вызывает сомнение. Попытки разобраться в сведениях о Ельце XI-XIII веков предпринимались в краеведческой литературе, однако никто из краеведов не учитывал данных археологии. Много лет ведётся археологическое изучение окрестностей Ельца. Именно эти данные совместно с письменными источниками могут помочь нам восстановить историю Елецкого края в древности. Данные археологии позволяют нам судить об исторической округе города Ельца.
Археологические исследования последних 20 лет показали, что важнейшее место в окрестностях Ельца занимал Лавский археологический комплекс. С 1989 года археологической экспедицией ЕГУ им. И.А. Бунина под руководством профессора Н.А. Тропина ведутся раскопки этого крупного поселения на берегу реки Быстрая Сосна. Археологические раскопки открыли в окрестностях современного Ельца древнерусский город, который появился в XI веке, а исчез в середине XIV века. Как назывался древний город, существовавший почти 400 лет, до сих пор точно не установлено. Непонятна пока и политическая история этого города, и, наконец, неясно, как соотносился Лавский археологический комплекс (далее — ЛАК) с летописным Ельцом.
Уникальный археологический комплекс долгое время оставался в нетронутом виде, пока не начал уничтожаться находящимся рядом карьером и многочисленными «чёрными археологами». Однако, несмотря на это, многолетние раскопки комплекса успели дать очень интересные результаты.
ЛАК представлял собой крупное торгово-ремесленное поселение, имевшее какое-то время ограждение. Город был центром сельской округи, главной его функцией являлась торговля, осуществляемая по реке Быстрой Сосне. Археологами раскопано несколько крупных усадеб, в которых проживали наиболее зажиточные представители местного населения. В годы своего рассвета, в начале XIV века, территория комплекса достигала 30 га (Тропин Н.А., 2006).
На наш взгляд, на месте ЛАК находился русский город Коршев на Сосне. Различные версии о существовании на Быстрой Сосне города Коршев высказывались и ранее, но более точные локализации практически не делались. Основание для того, чтобы поместить Коршев именно на это место, даёт «Список городов русских дальних и ближних», написанный в конце XIV века, именно в нём упоминается город «Коршев на Сосне». При этом других остатков крупных городищ на реке Быстрая Сосна не известно. Неверно помещать Коршев и на реку Тихая Сосна, которая находится в степной зоне далеко на юг от основных русских земель того времени.
Интересна этимология слова «Коршев». Село Коршево известно на реке Битюг, а также в Тверской области и на Украине. В этимологическом словаре слово «корш» значит «таскать, волочить, перетаскивать» (Шанский Н.М., 2004). Вероятно, на месте нахождения поселения существовала речная переправа или торговая пристань. Из данных археологии мы знаем, что Коршев был важным торговым пунктом.
Некоторые историки относили Коршев к городам в Крыму (Керчь, Корсунь), а также считали, что это Ржев. Однако эти догадки были впоследствии убедительно опровергнуты (Шабульдо Ф.М., 1989. С. 156).
Достоверных письменных сведений о существовании какого-либо города на Быстрой Сосне до XIV в. нет (Тропин Н.А., 2004; 1999). История города Коршев до этого времени может рассматриваться сугубо на данных археологии (Тропин Н.А., 2004. С. 188-195). Известно, что расцвет этого поселения наступил в первой половине XIII в. Именно в это время сюда активно мигрировало население с Черниговщины, а также с территории Верхней Оки. Постепенно Коршев стал окраиной земель Чернигово-Брянского княжества, а далее начинались земли волости Воронеж, входящей в состав Рязанского княжества. Раздробленность Руси и монголо-татарское нашествие превратили Верхний Дон в зону влияния княжеств Верхней Оки. Черниговская земля окончательно ослабела, как и её соседи, некогда могучие города Киев и Переславль.
В первой половине XIV в. Верхний Дон, как и вся русская земля, входил в состав Золотой Орды. На западе русских земель все больше набирало силу Великое княжество Литовское. Литовские князья считали борьбу с Ордой своей главной задачей, поскольку развиваться Литовское княжество могло лишь в юго-восточном направлении. В этом смысле Великое княжество Литовское было конкурентом Москвы и Твери в борьбе за русские земли. Однако русские города были ещё достаточно слабы и во многом зависели от Орды. К тому же в западнорусских и южнорусских княжествах влиятельная аристократия симпатизировала Литве, как альтернативе зависимости от татарских ханов.
В таких благоприятных условиях литовские власти начали экспансию на южнорусские княжества. В 1356 г. Литва отторгла от Смоленского княжества и присоединила к своим владениям город Ржев, в 1359 г. — Мстиславль, а в 1362 г. — Торопец (Древнерусское наследие…, 1982. С. 31). В 1359 году могущественный литовский князь Ольгерд завладел Брянском. По-видимому, в самом конце 50-х годов XIV в., одновременно с захватом Мстиславля и Брянска в состав Великого княжества Литовского были включены земли, расположенные по берегам рек Березины, Среднего Днепра (Пашуто В.Т., 1959. С. 268). Границы владений Литвы, таким образом, вплотную подошли к территории Киевского княжества и Черниговской земли.
Наконец, и Киев был захвачен Литвой на рубеже 50 — 60-х годов XIV века (Шабульдо Ф.М., 1989. С. 153). Он вошел в состав княжества на правах обширной волости. Конечно, успех Литвы был определен упадком, который в это время переживала Золотая Орда. В 1359 году хан Бирдибек был убит, и Орда вступила в длительную полосу дробления и политического ослабления. Вплоть до 1381 г. продолжалась ожесточенная борьба между соперничавшими татарскими группировками.
Пользуясь кризисом Орды, Ольгерд присоединяет Переяславльское княжество, а затем Черниговскую землю. В кратчайший срок в состав Великого княжества Литовского вошли мелкие княжества Верхней Оки, которые именуют «северскими» (исторически они находятся севернее Чернигова и Киева). В это время мы встречаем первое упоминание города Коршев в летописях. В Никоновском своде под 1362 г. читаем: «Того же Лита Литва взяша Коршеву» (ПСРЛ, 1965, Т. 1. С. 208). В более достоверном и информированном Рогожском летописце написано: «Того же лъта Литва взяли Коршев и сотворишас(я) мятежи и тягота людем по всей земли» (ПСРЛ, 1863. Т. 9. Стб. 75).
В 1362 г. литовские рыцари вышли на берега Верхнего Дона. Тот факт, что Коршев назван в числе киевских городов, говорит о его включении в состав обширной Киевской волости, созданной Ольгердом в своей державе. Может быть, могущественный князь хотел возродить Киевскую Русь, включив её в состав своего княжества? С политической и экономической точки зрения факт вхождения Коршева в состав Киевской волости не вызывает вопросов, ведь Верхний Дон ещё в XIII веке тяготел к Верхнеокским княжествам, а до этого заселялся выходцами из Чернигова (Загоровский В.П., 1971. С. 57-58).
Вхождение княжеств Верхней Оки в состав Литовского государства облегчался также давними династическими связями, ведь здесь правили потомки трех младших сыновей черниговского князя Михаила Всеволодовича, убитого в Орде в 1246 году. Поэтому в состав державы Ольгерда так легко вошли Карачевское, Новосильское, Мценское и Казельское княжества Верхней Оки (Очерки истории СССР, 1953. С. 522).
Интересно понять причины столь лёгкого захвата Ольгердом обширных русских земель. Почему жители Коршева, Козельска, Карачева так быстро стали частью обширной державы литовцев? На наш взгляд этому способствовала политическая ситуация в этих землях после того, как в Орде наступил политический кризис.
Ключом к пониманию сложившейся обстановки может служить уже приводимое нами сообщение Рогожского летописца: «Того же лъта Литва взяли Коршев и сотворишася мятежи и тягота людем по всей земли». Множественное число («взяли») здесь свидетельствует о том, что войска Ольгерда поддерживались частью русского населения, возможно местного. Вероятно, что это сообщение было исправлено поздним редактором, занимавшим промосковскую позицию. Всяческий намек на то, что население здесь симпатизировало Литве, нужно было убрать. Но вхождение именно в состав Великого княжества Литовского в это время рассматривалось местной знатью как единственный способ защиты от грабительских татарских набегов, участившихся во время смуты и безвластия в Орде.
Интересно и сообщение о том, что после взятия Коршева начались «метяжи и тягота». Если мы сравним это сообщение с известием о захвате Брянска в 1359 году, то увидим почти то же: «Лихостию лихих людей замятьня велика и опустънье града и потом нача обладати Олгърд Брянском» (ПСРЛ, 1863. Т. 15. Стб. 65). Польский историк С.М. Кучиньский, проанализировав это сообщение, пришел к выводу, что оно в столь лаконичной и неясной форме сообщает о происходившей в городе борьбе между политическими группировками — пролитовской и московской, завершившейся поражением последней или даже изгнанием ее сторонников и, в конечном счёте, утверждением власти литовского князя Ольгерда. Историк Ф.М. Шабульдо считал, что то же было и в Коршеве (Шабульдо Н.Ф., 1989. С. 157).
Вероятно, наступление Литвы в Среднем Поднепровье на рубеже 50-60-х годов XIV века воспринималось частью местного общества как освобождение от ордынской зависимости и обострило внутриполитическую борьбу. Распад Орды остро ощущался на окраинах государства, именно в эти годы от нее откалываются Молдавия и Хорезм. В 1364 г. князь Ольгерд одержал блестящую победу у Синих вод над татарскими войсками (Ляпин Д.А., 2013. С. 56-60). Может быть, не случайно перед этой победой литовский князь обеспечил себе тыл, покорив в 1363 г. княжества Верхней Оки, а в их числе и город Коршев.
Непонятным остается политический статус Коршева. Вероятно, город и его округа имели определенную автономность, но были зависимы от северских князей, быть может, от Карачево-Козельского княжества. С другой стороны, город мог находиться в ведении ордынской администрации, хотя проживало здесь русское население.
Когда же исчезает город Коршев на Сосне? Тот факт, что он упоминается на страницах «Списка городов русских…» в конце XIV века вовсе не значит, что город существовал в это время. Археологические данные свидетельствуют о прекращении здесь жизни в 60-70-е годы XIV века. Сведения «Списка городов русских…» устарели на 10-15 лет, как показал М.Н. Тихомиров, а по данным В.Л. Янина, «Список…» был составлен даже в 1375-1381 гг. (Тропин Н.А., 2004). Вообще, тот факт, что данные «Списка…» устарели на несколько лет, не удивителен, учитывая уровень развития средневековых знаний.
Так или иначе, до 80-х годов XIV века земли Верхнего Дона входили в состав Литовского государства как часть Киевской волости. Города региона были освобождены от татарской зависимости. Показательно, что в битве при Синих водах в войска Ольгерда входили представители Новгород-северских земель (Ляпин Д.А., 2013. С. 165).
Показательно и то, что в литовских правящих кругах в XV-XVI веках постоянно возникала идея о выходе к Дону и захвате его верхнего течения. Литовцы могли претендовать на эти земли, только ссылаясь на исторические события XIV в., когда действительно владели ими.
Упадок Коршева тесно связан с появлением Елецкого княжества и вообще Ельца на политической арене.
В 70-е годы XIV в. начинается московско-литовская война, в ходе которой литовцы потерпели ряд поражений. В 1377 г. умер прославленный князь Ольгерд, и сразу после этого в 1379-1380 гг. крупные московские войска под командованием Владимира Андреевича Серпуховского вторглись в земли Верхней Оки: захвачены были Трубчевск и Стародуб. В походе Дмитрия Донского на Тверь в 1395 г. участвовал князь Роман Мстиславович Брянский, что говорит об относительной независимости Северских княжеств от Литвы уже в это время (ПСРЛ, 1863. С. 97). После Куликовской битвы 1380 г. позиции Москвы укрепились еще больше. Напротив, в Литве начинается период внутренних войн.
В 1380-е гг. княжества Верхней Оки, пользуясь династическим кризисом в Литве, выходят из состава этого княжества. Теперь они действуют самостоятельно на политической арене, среди них выдвигается на первый план Козельское княжество. После ухода литовцев земли в округе Коршева были подвержены нападениям татарских отрядов, занимавшихся грабежом. В таких условиях жители торгового города оставляют свои дома.
Затем в 1389 г. мы встречаем первое достоверное упоминание о Елецком княжестве («Путешествие митрополита Пимена в Царьград»). Очевидно, в это время Коршева уже не было. Вместо Коршева на первый план выходит Елец.
Что представлял собой Елец до того момента, как стал центром одноимённого княжества, сказать сложно, поскольку полноценные археологические исследования на его предполагаемом месте никогда не проводились. Случайные находки и локальные археологические разведки говорят о наличии поселения в историческом центре современного Ельца в XII-XIII вв. К сожалению, до сих пор не обнаружены остатки древнерусских укреплений. Вероятно, Коршев и Елец существовали в одно время. Если это было так, то можно предположить, что Елец был военным и административным центром, а Коршев — торгово-ремесленным посёлком.
Но могло ли население забыть город, существовавший на одном месте 400 лет? Сам факт того, что в «Списке городов русских…» упомянут Коршев, по-старому названный Киевским, указывает на то, что о городе помнили. Но есть и еще одно свидетельство исторической памяти. Речь идет о сообщении багдадского историка Низам-ад-дина Шами о походе Тамерлана на Русь и о взятии русского города: «Победоносное войско, дойдя до города Урусов по имени Карасу, разграбило его со всей областью» (Тизенгаузен В.Г., 1941. С. 121). Хотя очевидно, что перевод этого текста отличается литературностью и не может однозначно приниматься для этимологических построений. Однако общеизвестно, что русские источники указывают на Елец как город, разрушенный войсками Тамерлана. Но даже в переводе В.Г. Тизенгаузена «Карасу» ближе по звучанию к «Коршеву», нежели к Ельцу. Наверное, путаница восточной хроники неслучайна: место, где находился Елец, в памяти русских было связано с топонимом «Коршев».
Очевидно, что жители Коршева в какой-то момент стали подданными елецкого князя, но каким образом могло появиться на этих землях Елецкое княжество?
Итак, если история Елецкого княжества является продолжением истории Коршева, то должны существовать факторы, объединяющие эти два исторических периода. На наш взгляд, эти факторы сводятся к торговым интересам. Вероятно, появление Коршева в XII в. связано с началом функционирования торгового пути, ведущего с запада на восток, может быть, из Киева в Булгар (Тропин Н.А., 2006). Важным связующим звеном торгового направления была река Быстрая Сосна. После нашествия монголо-татар, уже во второй половине XIII века, начинается экономический рассвет Коршева, связанный с включением этих земель в состав Золотой Орды, что открывало большие возможности для торговли.
Когда в 1360-е г. политической стабильности в регионе пришёл конец, Коршев был уничтожен, а попытку взять под контроль важный участок торгового пути осуществило Литовское княжество. Именно поэтому созданная Ольгердом Киевская волость так далеко протянулась на восток, вплоть до границ с Рязанским княжеством. Весь огромный участок торгового пути в Поволжье принадлежал литовцам. После того, как влияние Литвы здесь ослабело, значительная часть торгового пути оказалась в зоне влияние Козельского княжества, освободившегося от литовцев ранее других. Козельск контролировал торговый путь только до верховьев Быстрой Сосны, поскольку сил у княжества было не так уж и много. Другой участок пути, проходивший уже за Доном и рекой Воронеж, контролировало Рязанское княжество. Чтобы защитить важный участок между Козельским и Рязанским княжествами, и было создано Елецкое княжество. Первым князем здесь стал сын козельского князя Ивана Титыча — Фёдор, а его супругой рязанская княжна, дочь Олега Ивановича — Агриппина Олеговна. Случилось это событие в 70-е годы XIV века, если верить Никоновской летописи.
Таково было начало Елецкого княжества, главной задачей которого стал контроль за важным участком торгового пути между Козельском и Рязанью.
Говоря о политической истории Елецкого княжества, важно обратить внимание на «Хожение Игнатия Смолянина в Царьград», описывающее путешествие Игнатия в составе свиты митрополита Пимена по Дону (Книга хожений. 1984.). Этот ценный источник использовался ранее для реконструкции границ Елецкого княжества и попытки локализации археологических памятников (Тропин Н.А., 2004).
Итак, вот интересующий нас отрывок.
«В неделю Фомину 5 проводили с нами три струга и один насад на колесах, в четверг спустили их на Дон, а на второй день доплыли до Чур Михайловых (так называется место, где когда-то город был). Здесь дали нам утешительное наставление, простились, жалостно и с умилением проводили нас и возвратились восвояси.
В неделю же святых жен-мироносиц вошли все с митрополитом на корабли и пошли рекою Доном, грустя и скорбя о путешествии. Места были очень пустынные, не было видно ни села, ни человека, только звери, лоси, медведи и другие звери. Во второй день речного плавания минули две реки, Мечу и Сосну, в третий же день — Острую Луку, в четвертый — Кривой Бор. В шестой день добрались до устья Воронежа. Утром в день памяти святого Николая приехал к нам князь Юрий Елецкий с боярами и со многими людьми и доставил нам радость великую».
Этот отрывок из краткой редакции повести, не испорченной литературной обработкой Никоновской летописи XVI века, в которой елецкий князь показан зависимым от рязанского. Интересно, что в этом отрывке Юрий Елецкий, приехав с боярами к митрополиту, «доставил радость великую». В чём была эта радость? Встреча елецкого князя описывается кратко, но в тех же радостных тонах, как и рязанского. Что их объединяло? Конечно, оба были противниками Москвы и Дмитрия Ивановича, поскольку опальный у Великого князя Московского митрополит не должен был вызвать такое почтение у союзников Дмитрия Донского.
История Пимена известна. Еще в 1382 году, когда произошла ссора великого князя Дмитрия с Киприаном, князь удалил его от митрополии и призвал Пимена. Но через несколько месяцев Дмитрий Донской избрал нового кандидата на митрополию — суздальского епископа Дионисия. Посылая последнего в Царьград, князь своими грамотами просил патриарха поставить Дионисия на русскую митрополию, а на Пимена написал многие обвинения. Патриарх исполнил просьбу московского князя, поставив Дионисия митрополитом Киевским и всея Руси, а для суда над Пименом отправил в Россию двух своих митрополитов, которые прибыли в Москву зимою 1384 г. Разобрав дело Пимена, они нашли его виновным и объявили изверженным. О ссоре Пимена с Дмитрием Донским прекрасно знали на Руси, как и о том, что тот был сведен с патриаршего престола.
Несмотря на это, Пимен, однако, продолжал служить и успел рукоположить нескольких епископов. После вмешательства Великого князя в 1389 году Пимен вынужден был тайно снова поехать в Царьград. В конце концов Олег Рязанский и Юрий Елецкий не только не пытались остановить мятежного митрополита, но оказывали ему почтение, доставляя тому «великую радость».
Из всего этого мы можем сделать вывод, что в 1389 году Елецкое княжество не входило в орбиту московской политики. Вероятно, здесь еще были сильны пролитовские настроения, характерные для других княжеств Верхней Оки.
Таким образом, на реке Быстрая Сосна в XI веке появился небольшой торгово-ремесленный посёлок, получивший название Коршев на Сосне. Со временем на месте торгово-ремесленного поселения вырос небольшой город, чему способствовало развитие торговли в этом регионе. Вероятно, по реке Быстрая Сосна проходил важный торговый маршрут. Политический кризис 1360-х годов закончился для Коршева печально: город был взят литовскими войсками, и на время Литовское княжество завладело правым берегом Верхнего Дона. Однако в 1370-е годы княжества Верхней Оки выходят из состава Литвы, эти земли были включены в состав Козельского княжества. Однако важный торговый маршрут нуждался в особом контроле, для этого на месте Коршева и появилось Елецкое княжество с центром в Ельце.
Существование Елецкого княжества было связано с функционированием торгового пути, ведущего с Днепровского региона в Поволжье.
Ляпин Д.А. Журнал «Запад-Россия-Восток: Археология. История. Философия. Юриспруденция». Выпуск №3 (2013)
Список источников и литературы:
- Древнерусское наследие и исторические судьбы восточного славянства / В.Т. Пашуто, Б.Н. Флоря, А.Л. Хорошкевич. — М., 1982.
- Загоровский В.П. О древнем Воронеже и слове «Воронеж». — Воронеж, 1971.
- Книга хожений. Записки русских путешественников XI-XV вв. — М., 1984.
- Очерки истории СССР. XIV-XV вв. / Черепнин Л.В., Пашуто В.Т. — М., 1953.
- Ляпин Д.А. Проигранные битвы Золотой Орды // История в подробностях. — № 8 (38) август 2013; — С. 56-60.
- Пашуто В.Т. Образование Литовского государства. — М., 1959. — С. 268.
- ПСРЛ. 1965. Т. XI.
- ПСРЛ. 1863. Т. XV.
- Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов относящихся к истории Золотой Орды. — Т. II. — М., 1941.
- Тропин Н.А. Елецкая земля в XII-XV вв. — Елец, 1999.
- Тропин Н.А. Сельские поселения ХII-ХV вв. южных территорий Рязанской земли. — Воронеж, 2004.
- Тропин Н.А. Южные территории Чернигово-Рязанского порубежья в XII-XV вв. — Елец, 2006.
- Шабульдо Ф.М. Земли Юго-Западной Руси в составе Великого княжества Литовского. — Киев. 1989.
- Шанский Н.М. Школьный этимологический словарь русского языка. — 7-е изд., стереотип. — М., 2004.
