В Великую Отечественную войну на Красной площади взорвалась бомба. Ударная волна распахнула запертые створы, оторвав кованые кольца для навесных замков. Во время боев за Елец соборные ворота получили пулевые пробоины. Заклепки, их закрывающие, хорошо видны при внимательном рассмотрении. На северных и южных дверях сохранился красивый кованый узор.
На крыльцах входов, на тумбах перед северными и южными дверями, были поставлены массивные чугунные столбы с тремя фонарями на каждом. Для освещения фонари были вывешены на 22 столбах, стоявших по периметру ограды. Была выполнена окончательная планировка грунта перед собором.
Осталась недостроенной лишь колокольня собора. Колокола пришлось временно повесить на деревянной звоннице, установленной перед западным входом на Красной площади, и эта временная колокольня просуществовала до 1933 г. На козлах из дубовых столбов на площади перед собором висело 16 колоколов. Самый большой весил 706 пудов, второй — 500-пудовый — лишь немногим уступал первому. Тяжелый язык такого колокола, перед тем как начать звонить, приходилось раскачивать несколько минут. Из двух средних колоколов один был набатный. Верёвка от его языка всегда спускалась до земли. Каждый ельчанин мог в случае пожара или другой опасности ударить в набат, всполошить, разбудить город. Двенадцать малых колоколов разного тона позволяли расцветить узор праздничного благовеста.
Недостроенная же колокольня по проекту должна была подняться своим крестом на 10 аршин выше храмовой части. В объёмах колокольни, как она представлена в проекте, угадываются черты колокольни Ивана Великого Московского Кремля, и высота её по проекту также составляла 82 м. Из пяти ярусов колокольни было выстроено лишь два и они незначительно выделяются из общей композиции трапезной и храмовой частей собора. Крыльцо — сень колокольни изначально также не сделано, как и сени над северным и южным входами. Первоначально фасад собора должен был остаться кирпичным с побелкой архитектурного убранства или покрашен в краснокирпичный цвет по штукатурке. [32]
Значительным событием в истории города Ельца стало освящение в 1889 г. Вознесенского собора, ознаменовавшее собой окончание 45-летнего периода его строительства. На торжество освящения было разослано 3000 пригласительных билетов. 20 августа в 10 вечера на станцию Елец прибыл Преосвященный Мисаил, епископ Орловский и Севский, который сразу же отправился в собор для совершения молебствия.
21 августа в 6 часов по полудни началось всенощное бдение в соборном храме. Для освящения Вознесенского собора и литургии были назначены: настоятель Задонского Богородицкого монастыря архимандрит Прокопий, настоятель Елецкого Вознесенского собора протоиерей Николай Шубин, протоиерей Владимирской церкви Павел Бутягин, протоиерей Вознесенского собора Гавриил Селихов, протоиерей Казанской церкви г. Ливен Андрей Булгаков, протоиерей Архангельской церкви Пётр Острогорский, священник Сретенской церкви Пётр Шеховцев, священник Введенской церкви Иоанн Вуколов, священник соборной церкви Михаил Иванов, священник Троицкого собора г. Ливен Николай Иванов, священник Покровской церкви Николай Крутиков, иеромонах Елецкого Троицкого монастыря Дионисий, протодиакон московского Успенского Кремлёвского собора Андрей Шеховцев, протодиакон Орловского кафедрального собора Тимофей Архангельский, диакон соборной церкви Георгий Измайлов и др. Утром 22 августа в 9 часов в соборе начался благовест. Собор не смог вместить огромное количество желающих присутствовать в этот радостный для ельчан день на торжественном освящении собора и вся площадь вокруг него была заполнена народом.
Преосвященный Мисаил прибыл в собор в 9 часов, и по облачении его и сослужащих тотчас началось освящение храма. После освящения престола и жертвенника из Царских Врат вышли настоятель собора с длинным шестом в руках, на верхнем конце которого укреплён был стручец, напитанный св. миром, которым он помазывал стены храма; за ним архиепископ Мисаил совершал каждение, следующий за Владыкой протоиерей окропил все эти места святой водой. Затем был крестный ход вокруг соборного храма: впереди большой запрестольный крест, два массивных фонаря, две новые великолепные хоругви, два диакона с кадилами, священники и протоиереи попарно со святыми иконами, два протодиакона с кадилами, два отрока в стихарях несли рипиды, осенявшие святые мощи. Преосвященный Мисаил нёс на главе покрытый воздухом дискос со святыми мощами, поддерживаемый с одной стороны архимандритом Прокопием, с другой — протоиереем Н. Шубиным, под стройное пение многочисленного хора певчих и колокольный звон всех елецких церквей.
После этого от прихожан, священнослужителей и всех елецких жителей строителю собора Александру Александровичу Петрову была торжественно поднесена икона святого мученика Александра в сребропозлащённой ризе. Подносили её городской голова Н.Н. Петров, настоятель собора протоиерей Н. Шубин и купцы И.В. Черникин, Д.А. Черникин и М.С. Жаворонков. Преосвященный Мисаил благословил сей иконой А.А. Петрова. После этого архиепископ Мисаил в сослужении со священством Ельца служил литургию, которая окончилась в 1 час 30 минут.
24 августа состоялось освящение левого придельного алтаря во имя св. благоверного великого князя Александра Невского. В иконостасе этого алтаря была икона св. Александра Невского в сребропозлащённой ризе стоимостью 7000 руб. После освящения престола архитектору А.С. Каминскому был преподнесен складень с изображением Деисуса.
26 августа был освящён правый алтарь во имя Казанской иконы Божией Матери. После освящения Преосвященный Владыка Мисаил со своей стороны благословил строителя А.А. Петрова Казанскою иконою Божией Матери в изящной сребропозлащённой ризе с надписью «Благословляетесь Вы и весь Ваш род». [33]
Так, с августа 1889 г. новый Вознесенский собор начал отсчитывать свою историю.
При Вознесенском соборе существовала церковно-приходская школа, основанная в 1890 г. как школа грамоты. Первоначально она располагалась в подвальном помещении собора, и обучалось в ней около 30 детей, а заведовал школой соборный диакон. В 1891 г. заведующим школой стал молодой священник Виктор Васильевич Архангельский, с энтузиазмом принявшийся за её развитие. Учителями школы стали соборный диакон Е.И. Лопаткин и псаломщик Введенского храма Ф.Г. Рождественский. Законоучительство взял на себя В.В. Архангельский. Так произошло преобразование школы грамоты в церковно-приходскую. Вскоре она так полюбилась ельчанам, что отбою не было от желающих отдать своих детей в ЦПШ при Вознесенском соборе. [34] Главным препятствием для дальнейшего развития школы стало отсутствие достойного помещения. Исправить это взялась прихожанка собора А.Н. Стукалова, пожертвовавшая под церковно-приходскую школу свой дом с усадебным местом. К 1895 г. само здание и помещения школы были отделаны на средства той же Стукаловой.
Школа представляла собой 2-этажное белое здание, крытое железом, имеющее по фасаду 7 окон, с широким парадным подъездом с одной стороны, воротами и калиткой во двор и чёрным ходом — с другой, палисадником перед окнами, и «… производила самое приятное впечатление». [35] На первом этаже её помещались раздевалка, кухня, штатное и параллельное отделение азбучного класса. На втором — швейцарская, библиотека, классные комнаты и квартира учителя.
Освящение новоустроенной соборной церковно-приходской школы состоялось 10 сентября 1895 г. и началось крестным ходом соборного и городского духовенства во главе с настоятелем Вознесенского собора протоиереем Гавриилом Селиховым и приглашённым епархиальным наблюдателем о. Михаилом Космодамианским. Иконы впереди процессии несли ученики школы и их родители. У входа в школу крестный ход встречали заведующий о. В. Архангельский и ученицы школы, внутри — попечительница А.Н. Стукалова. После водоосвящения и молебна ко всем присутствующим, а особенно к учащимся школы, с речами обратились протоиерей Гавриил Селихов, священники Виктор Архангельский и Михаил Космодамианский. Последний, завершая торжества по случаю освящения новой соборной школы, сказал: «…находя настоящую школу совершенно благоустроенною во всех её частях … отвечающею всем требованиям современной педагогики и гигиены, объявляю её открытой для занятий с детьми с завтрашнего же дня. Завтра приходите, дети, учиться.». [36] И в дальнейшем церковноприходская школа при елецком Вознесенском соборе продолжала оставаться одной из лучших в Орловской епархии, а её попечитель, елецкий второй гильдии купец Иван Мелехов в 1902 г. был высочайше награждён серебряной медалью на Станиславской ленте за труды во благо народного образования. [37]
При Вознесенском соборе работала бесплатная столовая, где получить пропитание могли многие нуждающиеся. Так, в 1895 г. в ней было отпущено 39168 обедов, в 1896 г. — 58312, в 1897 г. — 60675, в 1911 г. — 31 602.
В годы Первой мировой войны в здании соборной школы действовал открытый елецким духовенством приют для призрения беженцев. [38]
Накануне революции прихожанами Вознесенского собора числились 635 жителей Ельца обоего пола. [39]
Далеко за пределами Ельца был известен хор Вознесенского собора. В 1895 г. им управлял «любимец елецкой публики, знаток церковной музыки» Матченко. В 1920-х гг. соборным хором, тогда уже архиерейским, руководил известный всему Ельцу Иван Матвеевич Зизюкин, с 1915 г. преподававший пение в мужской гимназии. Зизюкин навсегда вошёл в историю и как первый учитель Тихона Николаевича Хренникова (р. 1913) — уроженца и почётного гражданина Ельца, выдающегося композитора и музыкального деятеля.
Стены Вознесенского собора видели всех орловских архипастырей, посещавших и служивших в нём во время обозрения епархии и в особо торжественные для ельчан дни. Часто служили в соборе после 1906 г. и епископы Елецкие — викарии Орловской епархии. С особой симпатией к Ельцу и его собору относился епископ Макарий (Миролюбов) — известный церковный историк, проповедник и благотворитель, занимавший в 1867-1876 гг. Орловскую кафедру. При первом посещении Ельца в качестве правящего архиерея 24 мая 1868 г. после службы в Вознесенском соборе он обратился к ельчанам со следующими словами: «В первый раз посещаю я его (Елец. — Прим. авт.), но не в первый раз повторяется имя его в памяти моей в ряду русских градов, не в первый раз встречается для меня история его… Приближаясь к граду вашему, я останавливался мыслию над всею вековою судьбою его и благоговел ко храмам и жителям его вслед за благоговением святителя Задонского… Но и сама судьба града сего, прожившего многие столетия, поучительна для нас во многом. Он долгое время был на страже отечества нашего, неоднократно находился в опасности от врагов и стоял на краю гибели и уничтожения… Его сохранил и сохраняет единый всесильный Господь. Он попускал врагов на град сей, он же не допустил погибнуть ему, когда не доставало силы человеческой к сохранению его. Предкам вашим явно было, как усилия врагов оставались тщетными, когда Сам Бог охранял его десницею крепкою и мышцею высокою. Видена быша шествия Божия, когда молитвами Богоматери дарована была небесная помощь от врагов граду сему и всему нашему отечеству … два ангела хранителя (святители Митрофан и Тихон) были для предков ваших утешителями и защитниками, когда жили ещё на земле между людьми. Они и по преставлении своём нетленными мощами охраняют град ваш и всех жителей его от бед и напастей. Прибегайте к ним по примеру отцев ваших с верою и любовью». [40]
В разное время в Вознесенской церкви, а потом в соборе в качестве настоятелей или священников служили многие достойные пастыри, оставившие заметный след в духовной жизни не только Ельца, но и всей страны. В 1840-1841 гг. в Вознесенском храме служил Пётр Тихонович Попов — будущий Преосвященный Парфений, архиепископ Иркутский и Нерчинский, открывший в Иркутске отделение Миссионерского общества и руководивший сам одной из православных миссий. Преосвященный Парфений оставил о себе память и как составитель акафиста святителю Иннокентию Иркутскому.
Более 32 лет настоятельствовал в Вознесенском соборе протоиерей Николай Иоаннович Шубин, на долю которого выпали многочисленные труды по завершению строительства и благоукрашению собора. Он родился в 1818 г. в Ливнах в семье причетника Казанской церкви. Окончил Орловскую духовную семинарию в 1839 г. по первому разряду, в 1840-1855 гг. состоял учителем, а затем инспектором Ливенского духовного училища. В 1855 г. был рукоположен архиепископом Орловским Смарагдом в священника к собору г. Кромы Орловской епархии, а уже в следующем году в «…уважение прежней отлично-усердной службы по духовно-училищной части и настоящего полезного для святой церкви служения, соединенного с благочестивой и добродетельной службой» был возведён в сан протоиерея. 20 сентября 1862 г. Николай Иоаннович Шубин перемещён к Елецкому Вознесенскому собору штатным протоиереем и настоятелем, первоприсутствующим духовного правления, благочинным городских церквей и сотрудником орловского попечительства о бедных духовного звания. Кроме того, за годы служения в Ельце о. Николай прилежно исполнял и целый ряд других должностей — законоучителя Елецкого уездного училища, члена Елецкого окружного суда от духовного ведомства, председателя Елецкого отделения Орловского епархиального училищного совета, цензора проповедей, благочинного Вознесенского собора, председателя уездного епархиального комитета о голодающих и пр. За свою многолетнюю и многополезную деятельность протоиерей Николай Шубин был награждён почти всеми возможными наградами: бронзовым крестом на Владимирской ленте в память войны 1855-1856 гг. (1857 г.), бархатной фиолетовой скуфьей (1858 г.), бархатной фиолетовой камилавкой (1862 г.), золотым наперсным крестом (1865 г.), орденом св. Анны III степени (1869 г.), орденом св. Анны II степени (1872 г.), палицей (1876 г.), орденом св. Владимира IV степени (1879 г.), орденом св. Владимира III степени (1884 г.). В 1892 г. в уважение к 50-летию «беспорочной и отлично-усердной службы» о. Николай награждён всемилостивейше «золотым наперсным крестом с украшениями из Кабинета Его Императорского Величества». Нельзя не отметить и деятельного участия о. Николая в построении Вознесенского собора, где он был одним из первых помощников строителей Петровых.
Особая заслуга принадлежит протоиерею Шубину в «избрании и группировке тех святых, кои изображены на внутренних стенах храма, и много знания и умения нужно было со стороны его, чтобы привести под ними соответствующие библейские надписи». [41] Его же перу принадлежит книга «Историческое описание нового соборного храма во имя Вознесения Господня в г. Ельце Орловской губернии», увидевшая свет в Орле в 1889 г. и надолго ставшая главным источником по истории строительства собора. Жители Ельца, прихожане и духовенство, все знавшие о. Николая относились к нему с огромным уважением и любовью. Об этом свидетельствовали воистину всенародные проводы почившего 31 октября 1894 г. протоиерея Николая Иоанновича Шубина. Погребён он был при стечении огромного количества почитавших его ельчан и приезжих на Казанском городском кладбище.
Не меньшим уважением пользовались строители и ктиторы Вознесенского собора елецкие купцы Петровы. Александр Александрович, при котором была закончена постройка и состоялось освящение собора, пережил это радостное событие всего на пять лет и скончался в 1894 г. Отпевали его в Вознесенском соборе, а хоронил его весь город в Троицком мужском монастыре, где находилась семейная усыпальница елецких купцов Петровых.
Продолжателем ставшей уже семейной традицией дела благоустройства соборного Вознесенского храма стал Александр Александрович Петров (1861-1930), состоявший старостой собора до 1915 г. Его постоянными хлопотами удавалось поддерживать внешний вид соборa и его внутреннее убранство в надлежащем состоянии. Кроме средств самого старосты и других доброхотных пожертвований, которых порой не хватало на эти цели, в бюджете Ельца предусматривалось ежегодное выделение 3 тыс. руб. на «благолепие собора». Справедливости ради стоит признать, что не все члены городской думы поддерживали такую традицию, и, например, в 1910 г. Александру Александровичу Петрову приходилось защищать ассигнование средств на собор. Лишь после пламенной речи соборного ктитора, который призывал поддержать выделение средств, «… дабы поддержать памятник, созданный нашими предками и являющийся гордостью не только нашего родного города, но и всей России», вопрос был решён положительно. [42] Заботами А.А. Петрова в 1911 г. в соборе был создан новый хор из нескольких опытных певцов, который стал вводить триольное пение во время богослужений. [43]
Петров исполнял свои обязанности до 1915 г. 12 июля в соборе проходило прощание прихожан с ктитором, который 20 лет усердно заботился об их храме. Ельчане преподнесли Александру Александровичу икону и адрес. Петров, оставляя свою должность и прощаясь с прихожанами собора, выразил уверенность, что в скором времени «этот памятник красоты украсится колокольней». [44]
Старанием соборных ктиторов и щедростью прихожан главный храм Ельца в начале XX в. представлял собой величественное зрелище не только снаружи, но и внутри, где красивые росписи стен и иконостасов кисти выдающихся мастеров соседствовали со множеством древних и почитаемых ельчанами церковных реликвий. Одной из самых великих святынь собора была древняя Казанская икона Божией Матери старого письма, которая, по преданию, была перенесена в елецкую соборную церковь из упразднённого Троицкого мужского монастыря, а туда — из села Талица Елецкого уезда. [45]
На прежней сребропозлащённой ризе, которою обложен был сей образ, вырезана на серебряной с чернью дощечке следующая надпись: «Сей образ Божией Матери изволением Божиим спасён от нашествия Темир-Аксака в 1395 году из острога Талицы и перенесён в церковь г. Ельца». [46] Конечно, эта икона не была столь древна, так как сам образ Казанской Богородицы ведёт свою историю с середины XVI в., а Талицкий острожек был основан в 1637 г., но почитание её со стороны ельчан было столь велико, что, по свидетельству современника жители города, не помолившись перед нею «…не начинают никакого дела, а тем паче не предпринимают никакой поездки» [47]
Другая не менее почитаемая и весьма древняя икона в Вознесенском соборе олицетворяла собой для ельчан память о самом легендарном событии в истории города — явлении Богоматери Тамерлану. Судя по надписи, находившейся на иконе, она представляла собой список с такого же образа, изготовленного в 1735 г. для храма в Аргамаченской слободе. Этот образ был подновлен в 1779 г. и, по преданию, поступил в Вознесенский собор также из упраздненного Троицкого монастыря, «являвшегося, таким образом, в свое время средоточием всех наиболее почитаемых ельчанами святынь». Обе эти иконы были украшены прекрасными сребропозлащёнными массивными ризами и помещались: первая — за столбом правого, а вторая — левого клиросов. К ним устроены были всходы, ступеньки которых сделаны с обеих сторон, места для подсвечников и ограждающие их площадки выложены наборною мозаикой и плитами из белого мрамора.
Ещё одной из достопримечательностей собора являлся сребропозлащённый ковчег в форме святого престола под сенью, четырёхугольный, наверху него устроена была дарохранительница в форме горы, внутри которой помещался выдвижной сребропозлащённый ковчежец для хранения Св. Даров, и на крышке него — отдельная вставная гробница для хранения запасных Св. Даров. «Внизу сего ковчега на карнизе следующие надписи: на передней стороне – «В Елец, Вознесенский собор». На правой – «Собственным иждивением протоиереем Петром Резановым», на левой – «Работы московского купца А.М. Кузнецова», на задней – «1860 г. дек. 25 д.». В ковчеге серебро 84 пробы, весу 71 ф. 84 зол. Сей ковчег замечателен своей массивностью и изящностью чеканной работы». [48] Кроме того, имелось ещё три больших сребропозлащённых ковчега в трапезной церкви, шесть серебряных священных сосудов с полным комплектом, одна серебряная дароносица и два малых сосуда с лжицами для ношения Св. Даров болящим. [49]
Среди вещей, хранившихся в подвальном этаже елецкого собора до конца 1921 г., находились «…склад чугунных бомб, надо полагать, времен самозванца, а быть может, нашествия на Елец Сагайдачного и склад железных рогаток, бросаемых под ноги конницы, по всей вероятности, более древнего происхождения…» Из них «60 бомб и сто рогаток» были переданы в создававшийся Елецкий музей. [50]
Из собора до революции 1917 г. постоянно совершался крестный ход к приписной Алексеевской часовне, находившейся на берегу р. Сосны. В день преполовения 18 апреля устраивался также крестный ход из собора к «Лучковскому колодцу». [51] Другая приписная к собору и самая знаменитая из елецких часовен находилась в соборной ограде и была посвящена ельчанам, павшим во время нашествия Тамерлана. [52] Более подробный рассказ об этих часовнях — впереди.
События октября 1917 г. ознаменовали собой новый этап в истории Вознесенского собора, который вполне мог закончиться плачевным исходом для этого великолепного памятника архитектуры, духовного центра Ельца и гордости всех его жителей. Первые годы советской власти служба в соборе продолжалась, будто как прежде, только верующие и причт испытали все те трудности и тяготы, о которых шла речь в очерке истории церковной жизни Ельца. Не обошла стороной главный православный храм города и кампания по изъятию церковных ценностей весной 1922 г. История, к сожалению, не сохранила документов, рассказывающих о подробностях ограбления Вознесенского собора. Не приходится сомневаться лишь в том, что «добыча» властей была грандиозной, и верующие распрощались со значительным количеством церковной утвари и окладов икон, которые на протяжении веков жертвовали их предки в соборный храм города и его предшественницу — Вознесенскую церковь.
Первая попытка властей закрыть собор произошла в сентябре 1929 г. в рамках кампании по закрытию храмов города. Тогда задавленная непосильным налогом и не имеющая возможности оплатить задолженность община собора была лишена возможности проводить богослужения в своём храме — договор с ней постановлением окрисполкома был расторгнут. [53] И назначенный в октябре 1929 г. на Елецкую кафедру архиепископ Сергий (Зверев) вынужден был полгода служить в Рождество-Богородицкой церкви в Аргамачьей слободе и других храмах Ельца.
Лишь весной 1930 г., уступая настойчивым просьбам многочисленных верующих Ельца, власти согласились вернуть общине Вознесенский собор. Когда необходимые документы были оформлены и храм приведён в надлежащий порядок, Владыка Сергий издал своё послание «Приходскому Церковному совету Вознесенского нового собора г. Ельца»: «От души приветствую в Вашем лице всех благочестивых граждан г. Ельца с великой радостью — открытием Богослужения в день Благовещения в нашем действительно замечательном и в своём роде — по выдержанной внутри стильной художественности — единственном соборе в нашей стране. Да благословит Господь сие начало… начинающий снова свою жизнь наш великолепный собор нуждается и в штатном духовенстве и образовании при нём прочной и достаточно мощной общины. И в г. Ельце несколько храмов прекратили своё существование.
